Два Младенца шествовал в каком-то трансе, готовясь к грядущему подвигу, и не видя ничего вокруг себя, а Старая Шкура, заметив лежащего без сознания Красную Собаку, склонился над ним и сказал: «Вставай, я тебя накормлю!» Парень тут же пришел в себя, и вождь послал его к Бизоньей Лежке, которая и угостила его обедом. А это, скажу я вам, способно излечить индейца практически от любой напасти.
Между тем Старая Шкура подошел к Маленькому Медведю и торжественно произнес:
— Ты храбрый воин. Ты чуть не убил друга.
И Медведь не знал, куда деваться со стыда.
Затем вождь расстелил на земле свое красное одеяло, и все мы расселись вокруг него. Нехитрую одежду Старой Шкуры украшал древний орнамент, восходивший к временам, когда на континенте не было еще ни одного белого, а в руках он держал подобие четок из морских ракушек. Шайены всегда жили в глубине материка, и прошло, должно быть, не меньше столетия, прежде чем эти ракушки, добытые прибрежными племенами из Орегона или Массачусетса, пройдя долгий и извилистый путь обмена, не оказались наконец в собственности старого вождя.
Старая Шкура начал так:
— Я расскажу вам о воине, любившем своих друзей. Это случилось много снегов назад, когда я был еще молодым. В те дни редко кому из нас удавалось добыть ружье, ведь торговля с бледнолицыми тогда только начиналась, а прочие племена ни за что не хотели делиться с нами оружием, изрыгающим пламя, поскольку сами нуждались в нем. Нам не хватало даже железных наконечников для стрел, и в сражениях мы старались подъехать поближе к врагам, чтобы они наверняка в нас попали… Так мы и получали их стрелы.
Он хрипло рассмеялся, приподнял край засаленной кожаной рубахи, показывая многочисленные шрамы, и продолжал:
— Тогда это был единственный способ. За конями же мы обычно ходили на юг, в земли племени снейк, великих наездников. Говорят, что их лошади так хороши, потому что они живут с ними, как с женщинами. Не знаю, сам не видел.
Вождь говорил о команчах. Действительно, лучших наездников свет не видывал, а что до их полового пристрастия к кобылам, не берусь судить. Знаю только, что к своим женщинам они пристраиваются всегда сзади.
— Иногда мы ходили к ним не за лошадями, а сражаться, — продолжал вождь, — потому что снейки храбры, и сердце просто прыгало от радости при виде их воинов в боевой раскраске, особенно когда солнце только рождалось на утреннем небе. Когда же оно приближалось к зрелости в своей ежедневной жизни, в тех землях становилось невыносимо жарко, и каждый понимал, почему Люди давным-давно покинули их и переселились туда, где живут и поныне…