Они снова отправились проверять крылья. На северном крыле, где пуля разбила первый ноктоскоп, Колльер крайне осторожно выставил трубу, полученную от Вилли. Там все было тихо.
Стив испытал странное ощущение, что его нервы вдруг начинают испытывать давление со стороны этой внезапной тишины, несмотря на его предыдущие хвастливые заверения о том, что ему не страшно.
Модести отправилась проверить, как там поживает Люцифер в своих мечтаниях. Когда она вернулась, Колльер спросил:
— Хочешь убить Сеффа?
— Да, — совершенно спокойно отозвалась она. — Это наша задача номер один — помимо того, что надо самим остаться в живых. Его нельзя упустить. Это было бы ошибкой.
— Возмездие?
— Нет, — все так же спокойно отозвалась она, чуть распахивая рубашку, чтобы воздух охладил разгоряченное тело. — Может, Вилли и думает об этом, но для меня все проще. Сефф — слишком большой мерзавец, чтобы позволить ему жить дальше.
Колльер подумал, что она права. Сефф напоминал оживший фантом из Люциферова ада.
— А как насчет Боукера и Уиша? — спросил он.
— Они ничем не лучше. Они немного другие, но такие же мерзавцы.
— А Регина? Ее тоже хочешь убить?
Модести помолчала секунду-другую, потом ответила:
— Скажу так. Хорошо бы у нее при себе оказался пистолет когда мы загоним ее в угол.
— Она безумна, — сказал Колльер. — Как и Сефф. Они оба такие же психи, как и Люцифер, хотя каждый по-своему.
— Перестань молоть чушь, — сердито отозвалась Модести. Это очень удивило Колльера, потому что впервые он услышал от нее такое.
— Чушь?
— Если бы даже Люцифер кого-то убил, чего он пока не сделал, он бы и не подозревал, что это дурно. Даже если на него наставить пистолет, он сделает то, что хочет. С медицинской точки зрения Сефф, может быть, болен, но он прекрасно знает, что в нашей жизни хорошо, а что плохо. Он с удовольствием творит зло. Ловит от этого кайф.
— Ты проявляешь удивительную кровожадность.
— Наверно. Я встречала действительно плохих людей. Не больных, а плохих. И кроме того… — Она осеклась.
— Продолжай.
Она пожала плечами, не выпуская из рук винтовку.
— Об этом могут говорить только добродетельные люди, а какая из меня добродетельница? Я эгоистичная стерва. Но я неплохо знаю, что такое преступники и что такое полиция. Поэтому я выскажу тебе одну святую истину. Если Сеффу позволить жить, он убьет еще очень многих. С какой стати предоставлять ему такую возможность? С какой стати ставить под угрозу жизнь нормальных людей?
— Я не спорю, я просто задал вопрос. Могу тебя уверить, все твои намерения встречают у меня горячую поддержку.