Только тогда Дайвер перевел дыхание. Опустив в изнеможении руки, он ловил ртом воздух, глядя на удалявшийся столб прерийной пыли.
Красная Вода соскочил со спины гнедого и положил руку на бедро Дайвера.
— Ты спас меня от смерти, Токеча. — Его голос звучал проникновенно. — Пиламайя!
— Однажды и ты сделал это для меня, — сказал Дайвер.
— Теперь мы квиты? — улыбнулся индеец.
— Похоже, что так.
Постепенно к ним стали подъезжать охотники и благодарить белого за спасение военного вождя. Они жали ему руку, говорили теплые слова, делились впечатлениями о его храбром поступке.
Чуть погодя на усеянную павшими бизонами равнину выехали индейские женщины и старики с многочисленными лошадьми и взялись за разделку туш. Двое из их числа вскоре обнимали Дайвера как самого близкого родственника. Это были Тачинча и Вахошиска, молоденькая жена и старый отец Красной Воды, избежавшего неминуемой гибели.
Джоан Паркингтон в оцепенении присела на край стула, положив влажные чуть подрагивающие ладони на колени. Ее красивое овальное лицо было бледным, затянутая в тесный лиф платья упругая грудь вздымалась. Но это длилось какие-то считанные секунды. Немного погодя восковые щеки красавицы заалели румянцем, в больших лучистых глазах блеснула радость.
Лейтенант Дайвер жив, он любит ее одну! И он ни в чем не повинен!
Джоан взглянула на краснокожего визитера и попросила повторить рассказ.
Ранее невозмутимый пауни здесь слегка улыбнулся.
— Белокожая скво услышит то же самое. У Черного Пса не раздвоенный язык!
Встряхнув пышными локонами, девушка растерялась. Не зная как отблагодарить индейца, она сунула ему в руку только что приготовленное печенье. Приход индейца, от которого несло медвежьим жиром и который больше походил на бритого головореза, порядком напугал ее, ей было известно, что несколько дней назад его приняли в форте на должность скаута. Она видела его слонявшимся вокруг и с неудовольствием отметила, что он уделяет ей пристальное внимание. Что было на уме дикаря, она не знала, но постаралась всегда находиться в компании с прачками. Она даже поделилась своими опасениями с Кросби, однако, тот лишь посмеялся над ней, сказав, что быть красавицей, оказывается, не всегда чистое удовольствие.
И вот, воспользовавшись отсутствием подружек, ушедших в казармы за бельем, индеец-таки свиделся с ней с глазу на глаз. Но, Боже мой! Какой сладостный бальзам он пролил ей на сердце!
Джоан стала сожалеть о размолвке с Дайвером уже на следующий день после его отъезда из форта. Когда раздражение и обида на лейтенанта постепенно улеглись, она стала терзаться по поводу того, что, не выяснив ничего, попросту выставила любимого человека за дверь.