Слишком измотанный, чтобы найти слова для достойного ответа, Брейер обнял Макса и торопливо покинул его дом. Забравшись в фиакр, он приказал Фишману везти его на железнодорожную станцию и, почти добравшись до места, сообщил ему, что уезжает в очень долгую поездку. Он выдал ему двухмесячную зарплату и пообещал связаться с ним по возвращении в Вену.
Ожидая посадки в поезд, Брейер бранил себя за то, что не сказал Фишману о том, что никогда не вернется сюда. «Так небрежно с ним обойтись – как ты мог? После десяти лет вместе?» Но он простил себя. Все происходящее превышало дневной запас его выносливости.
Он направлялся в Крузлинген, небольшой швейцарский городок, где в санатории Бельвью последние несколько месяцев лечилась Берта. Он был сбит с толку, в голове царил хаос. Когда и каким образом он решился навестить Берту?
Когда поезд тронулся, он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и погрузился в размышления о событиях сегодняшнего дня.
«Фридрих был прав: все это время моя свобода находилось от меня на расстоянии вытянутой руки! Я мог бы давным-давно вырвать у них свою жизнь. Вена стоит, как стояла. Жизнь продолжается и без меня. Я бы все равно исчез, лет через десять или двадцать. Если взглянуть на это из космоса, какая разница когда? Мне уже сорок лет, мой младший брат уже восемь лет как мертв, отец – десять, мать – тридцать шесть. Так что, пока я в состоянии видеть и передвигать ноги, я возьму небольшой кусочек своей жизни в свое распоряжение, – разве я так уж многого прошу? Я так устал служить, так устал заботиться о других. Да, Фридрих был прав. Должен ли я навсегда остаться запряженным в плуг долга? Должен ли я вечно сожалеть о том, какой жизнью я живу?»
Он попытался уснуть, но стоило ему задремать, как перед его мысленным взором возникали мордашки детей. Он содрогался, как от боли, когда думал о том, что им предстоит расти без отца. Он напомнил себе, как Фридрих верно отметил: «Не плодите детей, пока не станете истинными творцами и не будете плодить творцов». Неправильно рожать детей под влиянием потребности, неправильно использовать детей для того, чтобы заполнить свое одиночество, неправильно придавать смысл своей жизни, производя на свет очередную копию себя. Неправильно и пытаться обрести бессмертие, отправляя в будущее свое семя, – словно бы в сперме содержалось сознание!
«Так как же быть с детьми? Они были ошибкой, они были навязаны мне, пока я не имел выбора. Но они есть, они существуют! Об этом Ницше ничего не говорил. А Матильда предупредила, что я могу никогда больше их не увидеть».