Было четыре часа дня, и он чуть не развернулся и не ушел, будучи уверенным – и надеясь, – что она на работе. Но она была дома. Она явно была шокирована его появлением и стояла, молча уставившись на него. Когда он спросил, можно ли ему войти, она пригласила его в дом, окинув смущенным взглядом соседские двери. В ее присутствии ему сразу же стало легче. Шесть месяцев прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз, но ему, как и раньше, было легко выговариваться ей. Он рассказал ей обо всем, что случилось с тех пор, как он уволил ее: встреча с Ницше, постепенная трансформация, происшедшая с ним, решение претендовать на свободу и уйти от Матильды, от детей, его последняя немая встреча с Бертой.
«И теперь, Ева, я свободен. В первый раз за всю мою жизнь я могу делать все, что я хочу, идти, куда я хочу. Скоро, возможно, сразу после нашего разговора, я поеду на вокзал и выберу, куда ехать дальше. Даже сейчас я не знаю, куда я поеду: может, на юг, к солнцу, может, в Италию».
Ева, женщина довольно разговорчивая, обычно отвечала целой речью на каждое его предложение, но сейчас, что удивительно, сохраняла молчание.
«Разумеется, – продолжал Брейер, – я буду одинок. Ты знаешь, какой я. Но я смогу знакомиться со всеми, с кем захочу».
В ответ от Евы – ни слова.
«Или приглашу старого друга составить мне компанию в путешествии по Италии».
Брейер не мог поверить своим словам. Вдруг перед его глазами возникли его голуби, они заполняли собой все небо и все они кишели у окна его лаборатории, возвращаясь обратно в свои клетки.
Ева не отвечала на его инсинуации. Это напугало его, но и принесло облегчение. Она начала задавать ему вопросы.
«О какой свободе ты говоришь? Что ты имеешь в виду под словосочетанием „непрожитая жизнь“? – Она недоверчиво покачала головой. – Йозеф, я мало что понимаю. Я всегда мечтала иметь твою свободу. Какую свободу могла иметь я? Когда тебе приходится думать о том, как расплатиться с мясником, у тебя не хватает времени думать о свободе. Ты хочешь освободиться от своей профессии? Посмотри, чем занимаюсь я! Когда ты меня уволил, я была вынуждена принять любое предложение, и теперь единственная свобода, о которой я мечтаю, – это свобода не работать в ночную смену в Главной больнице Вены».
«Ночная смена! Вот почему она дома в такое время», – подумал Брейер.
«Я предлагал тебе помочь устроиться на другую работу. Ты не отвечала на мои послания».
«Я была шокирована, – ответила Ева. – Я получила хороший урок: рассчитывать можно только на себя и ни на кого другого». Только сейчас, впервые за все это время, она подняла голову и заглянула Брейеру прямо в глаза.