— Мира, ты на меня не сердись, — загадочно улыбнулась Настасья, — мне вдруг в голову пришла одна безумная мысль… Если тебе она покажется дикой, можешь выкинуть меня в окно.
— Мысль стать лесбиянками? — усмехнулась я. — Насть, как же это все не ново. Я думала об этом тысячу раз. Можно было бы носить одежду Друг друга и вместе измываться над ничего не понимающими мужиками. Только вот…
— Да ну тебя! — перебила она. — Во-первых, даже если бы я интересовалась женским полом, то выбрала бы кого-нибудь посексапильнее тебя. А во-вторых, твоя аргументация провисает. Мы не смогли бы меняться одеждой, потому что ты толще меня на полтора размера. Но не в этом суть.
Я удивленно смотрела на блондинку, которая, похоже, полностью оправилась от потрясения, связанного с загубленной карьерой, чувствовала себя в моей квартире как рыба в воде и небрежно откусывала от сыра, на который я и дышать-то боялась по причине его дороговизны. От сыра, предназначенного для моего будущего любовника.
— Не нравится мне у тебя, — она со вздохом осмотрелась по сторонам.
— Тебя никто не приглашал, сама напросилась, — я начала выходить из себя.
Мне отчею-то было неприятно, что она так пристально рассматривает каждую деталь моего жилища. Такое странное чувство вдруг возникло — словно это не моя квартира находилась в любопытном объективе, а я сама была распластана на гинекологическом кресле перед группкой смущенно перехихикивающихся студентов-медиков. Ни одной мелочи не пропустила Настасья. Ее наглый ищущий взгляд надолго задержался на пыльной поверхности старомодного комода, заставленного фарфоровыми фигурками. Забавно, но почти все фигурки приехали в Москву со мной, хотя во всех своих прочих проявлениях я вовсе не склонна к столь сентиментальным жестам. Мне просто хотелось, чтобы в чужом городе была хотя бы одна частичка гарантированного уюта. Частичка моего детства.
Она недовольно посмотрела на хрустальную люстру. На зеркало в дешевой металлической раме. На мещански-трогательные вазочки на подоконнике. На чайный гриб, разросшийся в трехлитровой банке.
— Если бы я увидела фотографию твоей квартиры, подумала бы, что в ней живет старушка, а не молодая девушка, — насмешливо сказала Настасья.
— У меня нет ни денег, ни времени на уют, — мрачно оправдалась я, доедая божественный сыр, вкус которого на фоне разочарования вдруг показался мне тошнотворным. И как я могла лелеять в холодильнике эту заплесневелую дрянь, похожую на стоптанную старушечью пятку? — Целый день верчусь как белка в колесе. А еще надо выглядеть.