— Наверное, об этом знаешь не только ты? — прищурилась я. — Если это так, то сотни охотниц со всего мира едут туда, чтобы охмурить несчастного лорда.
— Все равно шансы высоки! — уверенно воскликнула Кристина— Вот, например, я лечу уже во второй раз. По приглашению мужчины, за которого не стыдно и замуж выйти. Обидно, что в прошлый раз я с ним совсем не пообщалась. Потому что мы познакомились в аэропорту. Он вернулся из Токио, с деловых переговоров. А я возвращалась в Москву. Мы говорили не больше десяти минут.
— И он тебя пригласил? — недоверчиво спросила Настасья.
— Ничего удивительного, — вздохнула Кристина, — я уже привыкла к тому, что моя необычная красота и мое обаяние так действуют на мужчин. (На этих словах я даже поперхнулась, и Настасья услужливо похлопала меня по спине.) Да, всего за десять минут он потерял голову и теперь приглашает меня к себе. Разумеется, он оплатил и билет, и визу, и мое проживание в отеле «Ритц».
— А как же любовник? — мстительно ухмыльнулась я. — Тот, что сумочку подарил? Выходит, ты ему изменяешь?
Кристина даже не смутилась.
— Нам было суждено родиться женщинами, — философски вздохнула она, — главная женская трагедия — в быстро увядающей красоте.
— Да ну? — оживилась Настасья. — А мой последний мужчина был уверен, что в отсутствии мозгов.
— Возможно, он был отчасти прав, — Кристина красноречиво взглянула на мою подругу, — а что касается красоты… У мужчины есть вся жизнь для самореализации. А у нас — всего коротенький промежуток между восемнадцатью и двадцатью восьмью. Если за это время не удается захомутать никого приличного, то пиши пропало. Поэтому иногда нам простительно быть жестокими.
Я напряглась — через четыре месяца мне должно было стукнуть как раз двадцать восемь лет. Настасье, кстати, тоже, месяцем позже.
— А почему пиши пропало? — возмутилась она. — Чем отличается двадцативосьмилетняя женщина от, скажем, двадцатишестилетней? Почему ты считаешь, что у первой шансов нет?!
— О-о-о, какая ты наивная, — с неприятной улыбкой протянула Кристина, — двадцать восемь — это почти тридцать. Не буду утверждать, что это конец света. Но первоклассный мужик никогда не свяжется с тридцатилетней бабой. Тем более в наше время, когда модельный бум выводит на подиум и тринадцатилетних.
Но как же так…— растерялась Настасья, — вот моя двоюродная сестра в прошлом году вышла замуж, а ей уже сорок три… Дядя Костя — мировой мужик. Добрый, золотые руки и зарабатывает хорошо. Купил вот трешку на Красных Воротах. И сестре моей машину подарил, «Шкоду»…
Я зажмурилась и покачала головой. Лучше бы она не упоминала про «дядю Костю — золотые руки». Сейчас начнется.