— Садитесь, пожалуйста, — сказала я и стала перекладывать на столе бумаги. Мне требовалась как минимум минута, чтобы унять сердцебиение и прийти в себя. Тип, что сидел напротив, вызывал в моей душе смятение. Узкое лицо, узкие глаза, узкий рот. Хищный, как ястреб. Мне стало ясно: он именно тот, кого смертельно боялся мой подопечный.
Закончив с бумагами, я сложила руки, довольная тем, что они не дрожат, ободряюще улыбнулась и сказала:
— Я вас, слушаю.
— Меня интересует Стариков Юрий Петрович.
Я подняла брови.
— Стариков… ах, да, первая палата. Он поступил без документов и лежал, так сказать, безымянный. Нам пришлось обратиться в милицию. Одну минуту… — Я стала вновь перекладывать бумаги. Он пристально наблюдал за мной. Не взгляд, а луч лазера, — Вы родственник? — спросила я.
— Да.
— Близкий?
— Ближе у него нет.
— Что ж… буду с вами откровенна… — Я прочитала десятиминутную лекцию, обильно снабдив ее латинскими терминами.
Он мог понять одно слово из двадцати, если, конечно, не был врачом. Врачом он не был, он был убийцей, я это кожей чувствовала. Внимательно слушал, надеясь, что я подавлюсь очередным труднопроизносимый словом и скончаюсь от удушья. Подобные слова — мое хобби, от них я не умру, так же как от его взгляда, как бы он ни старался просверлить во мне основательную дыру. Для моей кончины требовалось кое-что посущественнее.
Я обратила внимание на карман его пиджака. Он заметно оттопыривался и наводил на невеселые мысли. Я произнесла последнюю фразу, с сочувствием вздохнула и закрыла рот.
— Как он, доктор, выкарабкается? — разлепил узкие губы этот тип.
— Делаем все возможное, — пожала я плечами. — Но вы должны понять: врачи не боги. Он до сих пор не пришел в себя, и его состояние особого оптимизма не внушает.
— Но шанс есть?
Я опять пожала плечами.
— Шанс есть всегда. Более или менее значительный… В этом случае скорее менее… В общем, ничего обещать вам, к сожалению, не могу.
— Но надеяться-то можно? — не унимался тип.
Я пожала плечами в третий раз.
— Чудеса еще случаются…
— А взглянуть на него я могу? — хищно спросил тип.
— Он в реанимации, доступ туда закрыт, но вы можете увидеть его в окно. Идемте, — сказала я и повела его к первой палате. Он торопливо заглянул в окошко. Стариков Юрий Петрович лежал неподвижно, с голубоватой бледностью в лице и плотно сомкнутыми веками. Гостю он, должно быть, понравился.
— Он неплохо выглядит, — заверила я.
— Да уж… — как-то туманно ответил он, и мы пошли к выходу.
— А почему он к вам попал? — спросил тип. — Мы через «Скорую помощь» искали.
— Его доставила не «Скорая помощь», а какой-то водитель на своей машине. Обнаружил на лесной дороге.