– Анюточка, - сказал я, нежно гладя ее руку. - Прости меня. Я обидел тебя сегодня днем?
– Нет, что ты! Это я глупая. Мне просто очень нужен кто-то. Я, конечно, могу приехать сюда, в этот ресторан - здесь мой дядя и некоторые другие родственники. Но это далеко. Ты знаешь, в нашем городке, Ремьендо, у меня совсем нет друзей. Мне бывает очень грустно.
– А китайские рестораны? По-моему, в Ремьендо их полно. Значит, должны быть и китайцы.
– Это другие китайцы. Они не из Народной Республики. Они из Сяньгана [Гонконг.]. Они живут здесь давно. У них европейские имена, и они смеются над нами.
– Понятно… - Я сделал глоток и плеснул виски Анютке в ее стакан из-под сока. - Давай выпьем.
– Я не пью. - Цзян смушенно улыбнулась, махнула рукой. - Я не буду.
– Будешь. - Наверное, я был уже немножко пьян, и мне, по русской привычке, обидно было, что кто-то не хочет со мной пить. - Это нетрудно. Только надо сразу. Залпом, понимаешь?
– Я знаю, - вдруг сказала она. - Я видела, как ты пьешь. Никто больше так не пьет. Ты поднимаешь голову и выливаешь в себя сразу все, что есть в стакане. Это русские так пьют?
– Да. - Я ощутил вдруг гордость за великую русскую нацию. - Главное - правильное дыхание. Иначе задохнешься. Выдыхаешь весь воздух, запрокидываешь голову и вместе со вдохом выпиваешь. Точнее - вливаешь. Ты правильно сказала - это должно литься прямо в твою глотку. Беспрепятственно.
– Я тоже так выпью. Только… - Она замялась. - Я в кино видела. Там пили, когда начинали говорить рог tu. И целовались…
– Это называется «выпить на брудершафт». - Я взял стакан в руку. - По-испански - рог fraternidad. Понимаешь? Мы с тобой как брат и сестра после этого будем.
– Да… - Анютка порозовела. - А что, после этого можно только как брат и сестра? И ничего больше нельзя? Ну, понимаешь…
– Понимаю. - Я с размаху чокнулся с Анюткиным стаканом так, что он едва не развалился, и влил бурую жидкость в глотку.
А Анютка… Она сделала точно так же. Она оказалась хорошей ученицей. Она даже не захлебнулась, хотя пила виски в первый раз в жизни. Только глаза у нее полезли из орбит, и она схватилась за горло.
– Ой! - прошептала она. - Я не думала, что это так сильно. У меня голова кружится.
– Поцеловаться забыли, - хрипло сказал я.
А потом встал, перегнулся через стол и поцеловал ее в губы - по-настоящему. Так, чтобы помнила этот поцелуй всю жизнь. Губы Ань Цзян были немножко сладкими, у них был слабый вкус базилика. Они были нежными. Она ответила мне, ответила со страстью. Хотя, может быть, это был первый поцелуй в ее жизни.