Желтые хрупкие цветы «таймырской розы» рельефно выделялись на фоне снега. (На дне впадин еще белел снег.) Мелькнули золотистые лютики, за ними бледно-желтые маки, а дальше возник распадок, почти сплошь заросший незабудками. Запах был очень сильный, словно бы встречный ветер бросал в лицо душистые охапки травы.
Но вот пешеходы стали понемногу отставать. Дольше всех держался неугомонный студент-метеоролог. Он шел у самой воды, оживленно жестикулируя. Голоса слышно не было: наверное, просил не забыть о шарах. Потом и его юношески гибкая фигура исчезла за поворотом.
Однако нас еще долго сопровождал мажорный рокот самолета. Пилот Жора не мог так сразу расстаться с нами и провожал вверх по течению, вероятно, не менее пятнадцати минут.
Он то улетал вперед, то возвращался, делал круги, иногда проносился совсем низко над водой, так, что видно было его обращенное к нам широко улыбающееся загорелое лицо. Тогда Бульчу приосанивался. Он считал, что эти церемонии совершаются в его честь. Пилот прощается с отважным нганасаном, который не побоялся подняться на небо, чтобы увидеть оттуда устье реки, не показанной на карте.
Дело, наверное, заключалось в другом.
Дельта была очень разветвленной, запутанной. Заботливый Жора хотел помочь нам поскорее выбраться из лабиринта проток и бухточек. Мы плыли за гидропланом, будто привязанные невидимой нитью к весело поблескивавшей на солнце серебристой птице.
Только выведя нас на широкий плес, Жора счел наконец возможным расстаться с нами. Он сделал прощальный круг, приветственно помахал крыльями и лег на обратный курс, в Новотундринск.
Бульчу обернулся и прокричал что-то. Мы с Лизой подгребли ближе.
— Хороший человек Жора, — убежденно повторил Бульчу.
Конечно! Все люди, которые помогали нашей экспедиции, были очень хорошими людьми.
Неуверенно чувствуешь себя на реке в такой непрочной, крошечной скорлупке. Вверху облака, внизу отражение облаков. Кажется, что висишь между небом и землей.
Но предаваться размышлениям и переживаниям некогда. Все свое внимание необходимо сосредоточить на том, чтобы сохранить равновесие. Не так-то просто управлять лодкой на быстрой горной реке!
Я старался не смотреть на бурлящую темную воду, на грозные, почти вплотную придвинувшиеся скалы. Смотрел на спину Савчука впереди. По-прежнему эта успокоительно широкая, почти квадратная спина маячила передо мной, как недавно в тундре. Савчук, по-видимому, уже не раз бывал в подобных переделках, — это чувствовалось по уверенным взмахам его весла.
Сделав крутой поворот, река вступила в узкое серое ущелье. Было похоже, что по склонам струятся потоки гранита.