Лиходеям, собравшимся для «консилиума», он сказал:
— Жаль, что я вас раньше в бараний рог не свернул…
Хлопнув дверью, резко вышел, а на крыльце встретил Егоршина, который сунул ему в руки никелированный браунинг.
— У японцев отобрал, — шепнул зверобой. — По-опаси-тесь. Я эту шушеру немножко знаю… от них всякое станется.
— Спасибо. Теперь хоть есть из чего застрелиться.
Минут через двадцать «консилиум» завершился, и Губницкий снова пригласил Соломина в канцелярию.
— Доктор, — показал он на Трушина, — утверждает, что психическая ненормальность постигла и вашего помощника… Вы разве не замечали, что урядник Сотенный шизофреник?
Андрей Петрович отвык чему-либо удивляться.
— Здесь все сумасшедшие, — сказал он.
Соломин понимал дело так, что Губницкий берет Камчатку в свои руки. Но ошибся — Губницкий указал на Неякина:
— Вот старый боевой конь, который еще послужит под седлом. Дела камчатские прошу сдать господину Неякину.
Это было отступлением от директивы Плеве, но, очевидно, Губницкий счел более благоразумным укрыться за спиною Неякина. Андрей Петрович швырнул перед ними связку ключей.
— Жрите! — сказал, уже не выбирая выражений. Неякин поспешил открыть ясачные кладовые. Из темного коридора в канцелярию донесся его придушенный голос:
— Никодим Авенирович, идите-ка сюда! Скорее. Губницкий не замедлил явиться.
— О-о-о, — произнес он в восхищении, когда из темной глуби кладовых искристо засверкали груды камчатских мехов…
Присутствие Соломина, собравшего этот ясак, помешало хапугам выражать грабительские эмоции более откровенно.
— Закройте, — строго указал Губницкий. — Потом все пересчитаем и отправим на Командоры… ради безопасности!
Со сдачею дел Соломин явно поспешил: под окнами уездного правления уже качнулся частокол берданок, ополченцы устроили воинственный гвалт. Андрей Петрович сам же и писал, что Губницкий «хорошо был известен населению как самый крупный хищник, как самый безжалостный кровопивец. Сила, во всяком случае, была на моей стороне…»
Зная местные нравы, Губницкий перетрусил и, показывая на окно, за которым галдели дружинники, выговорил:
— Вот за это вы ответите по закону! Соломин дал ему правильный ответ:
— Неужели только за то, что я, патриот отечества, собрал таких же патриотов для защиты отечества?
— Вы их вооружили!
— Конечно. Не пальцем же воевать с японцами.
— Однако раздача оружия населению — это прямая угроза сохранению благочиния и гражданского спокойствия.
— Но ведь нам следовало обороняться.
— На вас никто не нападал…
Соломин выпалил в лицо Губницкому:
— Даже от японского лейтенанта Ямагато я не слышал такой белиберды, какую вы мне здесь поучительно преподносите!