— Я понимаю. Но если потребуют выкуп, вы заплатите?
— Сложный вопрос. Дело в том, что законы нашей страны запрещают это делать. Официально нельзя платить выкуп за похищенных жен и детей, а уж за картину — подавно.
Премьер-министр замолчал и испытующе посмотрел на Флавию, видимо, ожидая, что она скажет что-нибудь путное.
— Значит, перед нашим управлением стоит задача найти картину? — промолвила она.
— В принципе да, и я был бы за это вам очень благодарен, но в данной ситуации расследование надо вести крайне осторожно. Сколько человек вы предполагаете использовать?
Флавия на секунду задумалась.
— Поскольку время ограничено, придется задействовать всех. Но никаких гарантий успеха я, разумеется, дать не могу.
— Но вы могли бы гарантировать, что информация не просочится в прессу?
— В течение примерно шести часов.
— Этого недостаточно, ведь сохранение тайны необходимо. Допустим, вы добьетесь успеха и быстро вернете картину, но, если все станет достоянием газет и телевидения, престижу нашей страны будет нанесен большой ущерб.
— Ну в таком случае я сдаюсь. Активные поиски вести нельзя из соображений секретности, платить выкуп запрещает закон. Что же мне в таком случае остается делать?
— Да, выкуп мы заплатить не можем. Правительство не имеет права использовать деньги налогоплательщиков. И никакие государственные служащие не могут принимать участия в выплате выкупа. Я выразился ясно?
Да, он выразился ясно, но Флавия не зря много лет провела рядом с Боттандо.
— Очень жаль, — вежливо произнесла она, — но я ничего не поняла. Извините.
Премьер-министр насупился:
— Поясняю. Первое: вы используете все возможности, чтобы вернуть картину без какой-либо огласки. Второе: я не имею права и не буду использовать общественные деньги для выплаты выкупа.
— Так.
— Но если преступникам заплатит какое-либо частное лицо… я хочу сказать, что если кто-нибудь пожелает нарушить закон во имя того, что он ошибочно сочтет полезным для общества… этому я, разумеется, воспрепятствовать не смогу, хотя буду сожалеть, что подобное случилось.
— Понимаю.
— Прошу ежедневно информировать меня о ходе расследования. По мере развития событий вы будете получать соответствующие указания. И вынужден повторить: секретность прежде всего.
— Но это требование свяжет мне руки.
— Уверен, вы справитесь.
— А если я обнаружу какой-нибудь нестандартный способ вернуть картину?
— Вам придется себя сдерживать. Риск утечки информации должен быть сведен к минимуму. — Премьер-министр встал. — Пожалуй, на сегодня все. И будьте любезны каждый день сообщать мне о продвижении расследования.