Через две минуты Флавия и Маккиоли вышли в приемную. Флавия была озадачена инструкциями премьер-министра, а директор музея, казалось, вообще находился в прострации.
— Ну что ж, — деловито проговорила Флавия, — вам придется рассказать мне подробнее о случившемся.
— Что?
— О вооруженном ограблении музея. Припоминаете?
— Да-да. И что вы хотите знать?
— Как связаться с этим человеком? Если мне удастся найти деньги, надо знать, как договариваться.
Маккиоли удивленно посмотрел на нее:
— Какие деньги? Вам только что сказали, что этого делать нельзя.
Флавия вздохнула. Святая простота. Маккиоли не прикидывался. Он действительно считал, что им строго предписано не выплачивать никакого выкупа. Работать с ним будет очень трудно.
— Вы правы, — промолвила она. — Не будем это обсуждать. Но вы упомянули, что грабитель оставил записку. Там что-то содержалось о вероятности установления контакта?
— Нет.
— Я могу ее увидеть?
— Она у меня в кабинете.
С несмышленым ребенком, наверное, беседовать было бы легче.
— В таком случае давайте отправимся к вам в кабинет.
Поездка почти через весь город заняла сорок минут, которые они провели в полном молчании.
— Вот эта записка, — сказал Маккиоли, оказавшись в своем кабинете. — Но здесь очень мало информации.
Флавия взяла у него листок бумаги. Об отпечатках пальцев и прочей ерунде беспокоиться не было смысла. Верно. Всего пять коротеньких слов. Можно лишь восхититься лаконичностью грабителя.
«Я дам о себе знать».
Она откинулась на спинку кресла и задумалась. Что отсюда вытянуть? Набрано на компьютере, но кто в наши дни не имеет доступа к подобным устройствам? Бумага стандартная, для принтеров, какую каждый день покупают по несколько миллиардов листов. Нет, автор позаботился о том, чтобы для нее здесь не было ничего полезного.
— Теперь расскажите о самом ограблении.
Маккиоли пожал плечами:
— Что можно добавить? Грузовик небольшой, как у торговцев овощами и фруктами. Грабитель был одет под Леонардо да Винчи…
— Что? — удивилась она. Маккиоли произнес это таким тоном, словно каждый день музей посещают люди, одетые в костюмы епископов и художников эпохи Возрождения.
— Ну, понимаете, на лице у него была маска, какие продаются в сувенирных магазинах. В паре с соответствующим головным убором. Был, конечно, и пистолет. Хотите на него посмотреть?
— Пистолет? — Флавия подняла на него усталые глаза. Удивляться чему-либо уже не приходилось.
— Уезжая, он его уронил. Вернее, бросил. В человека, который положил картину в кузов. Правда, вначале он угостил его шоколадными конфетами.