«Но ведь наши монастырские земли просматриваются из сотен домов и домишек, расположенных внутри кольца стен, — размышлял Кадфаэль, глядя на зеленую долину, обещавшую хороший урожай. — Часто ли в течение дня бывают минуты, чтобы кто-нибудь да не высунулся из окна или чтобы на берегу никого не было — рыбака с удочкой, женщины, развешивающей выстиранное белье, или играющих и купающихся детей? Разумеется, рано утром народу не так уж много, но кто-то есть непременно. И никто не услышал шума, не увидел бегущего человека, который бы нес тяжелый узел, похожий на закутанное тело женщины. Нет, здесь это произойти не могло. Это место видно отовсюду, и совершить злодеяние тут невозможно. Единственное место, где преступник мог бы прятаться, — около моста или под ним, где его укрыли бы кусты и деревья».
Кадфаэль, раздвигая кусты, двинулся к арке моста. Полы его рясы и сандалии сразу потемнели от оставшейся еще на траве ночной росы. В других местах она уже высохла, а здесь, в густой зелени, продолжала лежать. Под каменной аркой река за последние дни обмелела на целый фут, оставив на берегу водоросли и полосу побелевшей травы. Человек мог здесь пройти, не замочив ног, если не считать, конечно, росы. Зимой или в весеннее половодье от поверхности воды до арки моста было не менее шести футов. А сейчас на жирной, влажной земле в изобилии росла густая, спутанная трава.
Кто-то побывал здесь до Кадфаэля: трава была раздвинута и примята, как будто по ней прошел человек, а быть может, и не один. Ничего удивительного в этом не было: мальчишки, играя, забирались всюду, попадая при этом иногда в беду. Странной выглядела глубокая канавка во влажной, еще не успевшей зарасти травой земле, тянувшаяся вверх по зеленому склону. Тут явно вытаскивали на берег лодку, причем не очень давно. У моста со стороны города всегда стояло много лодок, привязанных к причалу или вытащенных на берег, чтобы они были под рукой, когда понадобятся хозяину. Но на этой стороне реки — очень редко.
Кадфаэль присел на корточки, желая получше рассмотреть место. Никаких отпечатков ног на траве, конечно, не сохранилось, но там, где была голая земля, у кромки воды, виднелись следы. По крайней мере один человек топтался тут на влажной почве. Жаль только, что грязь расползлась под его тяжестью и следы потеряли всякую форму. Может быть, здесь было даже двое, потому что растоптанная грязь виднелась по обе стороны канавки, прорытой, очевидно, килем лодки.
Если бы Кадфаэль не сидел на корточках, он ни за что бы не заметил эту маленькую вещицу, потому что под арку моста лучи солнца не попадали и сверкнуть она не могла. Но вот она лежала, втоптанная в грязь, — кусочек металла, похожий на золотисто-желтую соломинку, длиной не больше фаланги пальца. Кадфаэль вытащил вещицу из грязи и положил на ладонь. Это был предмет, похожий на маленький наконечник стрелы, слегка помятый, оттого что на него наступили. Кадфаэль подошел к воде, обмыл наконечник и поднял его к свету.