Я отправилась с ним, чтобы посветить. Сцена была достойна кисти самого Рембрандта. Мрачный силуэт разрушенного монастыря, одинокий круг яркого света и мужчина, прижимающий к груди белую фигуру. Я хорошо понимала настроение Джона, но в душе тлела надежда, что свою страсть к Черити он не перенесет на эту истерзанную мумию. А такая опасность существовала: Черити отнюдь не собиралась поощрять Джона, а отвергнутые влюбленные, как известно из романов, обожают предаваться страданиям по поводу своей безответной любви. И разве есть на свете любовь более безответная, чем к женщине, что скончалась почти две тысячи лет назад...
Заперев хранилище, я поблагодарила Джона и отпустила его. Он нерешительно сказал:
– Если вы не сочтете это за неудобство, мадам... можно мне немного посидеть с вами и профессором?
– Конечно, Джон, вы же знаете, что мы всегда рады вашему обществу. Но я думала, что вы штудируете Библию.
– Ох, мадам! Боюсь, мне не удастся осилить Числа.
– Не падайте духом, Джон!
Честно говоря, я подбадривала Джона скорее по привычке. Его любовные и религиозные проблемы начали мне надоедать, да и голова была забита более неотложными делами.
Проходя мимо двери Рамсеса, я заметила, что из-под нее выбивается полоска света. Странно, что он не выглянул и не спросил, чем мы занимаемся, ибо любопытство нашего отпрыска не знает границ.
Я постучалась.
– Гаси свет, Рамсес. Тебе уже давно пора в постель.
– Еще только полчасика, мамочка!
– Над чем ты там корпишь?
Последовала пауза, потом неохотный ответ:
– Над манускриптом.
– Ты испортишь зрение, если будешь изучать выцветшие коптские буквы при свете лампы. Хорошо, полчаса, но не больше.
– Спасибо! Спокойной ночи, мамочка. Спокойной ночи, Джон.
– Спокойной ночи, Рамсес, – отозвался Джон.
– Интересно, как он узнал, что вы со мной? – задумчиво спросила я.
Когда мы вернулись в гостиную, Эмерсон собирал бумаги с пола.
– Какой беспорядок! Вечно ты, Пибоди, все разбросаешь... – ворчал он. – Джон, ты мне не поможешь?
Джон поспешно бросился на подмогу. Когда бумаги вновь были разложены на столе, он с готовностью спросил:
– Могу я что-нибудь еще для вас сделать, сэр?
– Нет, спасибо, Джон, возвращайся к своей Библии. Надеюсь, чтение доставит тебе удовольствие.
Джон умоляюще посмотрел на меня.
– Почему бы Джону не посидеть с нами, Эмерсон? Садитесь, Джон.
Он послушно сел на краешек стула, сложил руки на коленях и устремил взгляд на Эмерсона. Работать под надзором этой безмолвной статуи было невозможно, так что Эмерсон вскоре отложил перо и сказал:
– Что-то ты какой-то неприкаянный сегодня, Джон. И вид у тебя нездоровый. Тебя что-то беспокоит?