Под тихое жужжание электромотора окно лимузина медленно опустилось.
— Огонька не найдется? — спросил водитель. — В этой тачке четыре зажигалки и ни одна не работает. Говорил он спокойно и непринужденно, а по манере речи и акценту в нем чувствовался выпускник Гарварда. На нем был широкий пиджак из дорогой ткани, вокруг шеи повязан шелковый шарф, а глаза закрывали дымчатые очки.
Часовой порылся в карманах, достал зажигалку и протянул ее водителю «кадиллака».
— Должно быть, что-то не в порядке с предохранителем, сэр. Если вы хотите, я могу проверить.
Болан закурил сигарету и вернул часовому зажигалку.
— Спасибо, это не к спеху, — ответил он, выпуская дым прямо ему в лицо. — Я скажу кому-нибудь в доме. Пусть сходят и все проверят. Майк здесь?
— Он... Да, сэр. Он только что приехал.
— Ушам своим не верю. Вот уже несколько часов я ищу его по всему Нью-Джерси.
— Наконец-то вы его нашли, сэр.
Часовой подобострастно улыбнулся, сделал знак своим коллегам и пропустил машину Палача.
«Кадиллак» медленно катился по аллее. Болан пристально вглядывался в темноту, то тут, то там отмечая присутствие часовых, которых выдавали огоньки сигарет, покашливание, громкий говор.
Мак проехал мимо большого освещенного щита, установленного в центре безупречно подстриженной лужайки. На нем была изображена женщина в охотничьем костюме, сидящая верхом на лошади, перепрыгивающей через живую изгородь. В углу виднелась голова улыбающейся лисы с хитрым взглядом. У Болана мелькнула мысль, не его ли портрет красуется на этом щите, не провел ли его Майк Талиферо...
Мак Болан не всегда был солдатом.
Его друзей детства и знакомых шокировало известие о том, что он стал убийцей, человеком, поставившим перед собой задачу тотального уничтожения мафии.
Учитель, у которого он учился в пятом классе, помнил о нем как об отзывчивом, добром и дружелюбном мальчике.
— Он был спокойным ребенком, очень умным и прилежным. Он никогда не паясничал. Его всегда отличала хорошая физическая подготовка. Думаю, что наиболее ярко его характеризовало слово «любопытство». Мак был самым любопытным ребенком из всех, которых я когда-либо видел. Его интересовало все, буквально все.
Школьный друг, один из немногих настоящих друзей Болана, сказал о нем так:
— Мак был славным парнем. Мы его уважали. Его просто нельзя было не уважать, а уж его дружбой дорожили, как самым великим достижением. Он всегда был лидером не потому, что очень хотел этого, а потому, что таково было его естественное состояние. Иногда складывалось впечатление, что он где-то далеко. Я не хочу сказать, что он был психом. Нет. Но его ум находился в постоянной работе. Он очень любил одиночество.