Таким образом, в полночь в рядах караула появился новый боец, который добровольно вызвался заступить в первую смену.
Сержанта, командовавшего караулом, звали Скович. Он сразу нашел с новичком общий язык, особенно когда тот ненавязчиво предложил по очереди проверять часовых.
— Могу взять на себя первый обход, — сообщил новичок.
— Согласен. Как, говоришь, тебя зовут?
— Поласки. Я из подразделения Арнольда.
— А, вот и хорошо. Действуй, Поласки. Обойди все посты и не давай парням спать. У меня отмерзли пальцы на ногах, да и у парней, должно быть, дела не лучше моего.
Очень довольный, сержант залез в командирский грузовик, а Поласки отправился расставлять часовых.
Был, конечно, и настоящий Поласки, молодой, вечно сопливый парень, с которым чуть раньше Болан пил кофе. Они отлично поболтали, прежде чем солдат отправился спать в одну из хижин.
И вот теперь лже-Поласки расставлял часовых на ближайшие два часа и, как он надеялся, навеки.
Палач нашел выход из создавшегося положения.
* * *
В Вашингтоне было два часа ночи, когда длинный черный правительственный лимузин притормозил у входа в здание Национального аэропорта и остановился под навесом зала прибытия. Из ниши в стене вынырнул человек в зимнем пальто и надвинутой на глаза шляпе и, подскочив к машине, проворно забрался в нее. Лимузин тотчас же тронулся с места и направился к выезду из аэропорта. Лео Таррин нервно закурил и обратился к своему шефу:
— Дрянь дело, Гарольд.
— Сам знаю, — отозвался Броньола.
— Как у тебя водитель?
— Можно доверять. Почему ты не позвонил мне, Лео?
— Твой телефон прослушивается.
— Конечно. Мне это известно.
— Все твои телефоны, Гарольд. Несколько часов назад я имел сомнительное удовольствие слушать твой голос в записи на магнитофонную ленту. Твоя засекреченная линия прослушивается, а кодирующий аппарат стоит просто для вида.
— Как же им это удалось?
— Не знаю. Однако же удалось. Думаю, не обошлось без утечки информации на уровне Совета Национальной Безопасности.
В машине царило почти физически ощутимое напряжение, но Броньола заставил себя говорить спокойным тоном.
— Это закат.
— Что?
— Это конец, Лео. Ты разве никогда не слышал о расцвете и закате какой-нибудь цивилизации? Вспомни о закате римской империи. Обычно все так и начинается. Люди начинают друг другу не доверять — своего рода массовый психоз. Все и всех подозревают. Когда общество достигает такой стадии, больше невозможно удержать цивилизацию под контролем. Кто имеет право подозревать и кого? Никто этого не знает, вот в чем загвоздка. И тогда начинается закат.