Теперь она, наконец, понимала, что ее предали. Нет, вовсе не он, избави Бог, но слишком плотные шоры нацепили ей в детстве на глаза, из-за чего она все видела лишь в розовом свете, и слишком нелепы и бесполезны оказались те знания, которые она получила и благодаря которым только укреплялась в собственной наивности. Ее предали лелеянные ею идеалы.
А ведь Палач пытался предостеречь ее. Увы, она оказалась слепа и глуха.
Конечно, сейчас ей было очень страшно, но еще больше она страдала от своих самонадеянности и эгоизма. И она еще пыталась учить этого человека, мораль которого покоилась на доброте и на подлинно широком видении мира, она еще приводила какие-то аргументы, спорила с ним, говорила о модных культурных ценностях, в то время как он хотел всего лишь научить ее элементарным правилам искусства выживания.
"Хороший солдат использует все средства, которыми располагает.
Наша задача — сделать свое дело и остаться живыми.
Идет война, принцесса, и всем управляют законы войны.
Враги здесь..."
Боже мой, как он был прав!
Она находилась в какой-то каморке без окон, расположенной в подвале дома, и гнусный тип, стоявший перед ней, уже был готов начать допрос с пристрастием, чтобы выяснить, какими сведениями она располагает.
— Все это мне кажется довольно забавным, — услышала она вдруг свой голос. — Мы могли бы...
Но громила врезал ей кулаком в висок, и девушка кубарем полетела на бетонный пол.
— Встать! — рявкнул он.
Бог мой, до чего нелепо она выглядит сейчас со стороны: колени в крови, платье порвано и в пыли, к тому же она вывихнула палец. Каморка поплыла у нее перед глазами...
«...остаться живыми...»
— Вы что, с ума сошли! — закричала она.
— Встать, я сказал!
— Я могла бы избавить вас от неприятностей.
— Ну, за нас не переживай.
Он нагнулся и теперь тащил ее за шиворот, чтобы заставить встать, как это делают с детьми. Затем неожиданным движением он разорвал платье Розы сверху донизу и отбросил его в сторону.
— Подождите минуточку! — завизжала она.
Но Фуз вовсе не собирался ждать. Он содрал с нее лифчик, схватил руками за груди и с силой толкнул к стене. Розе показалось, что она вот-вот умрет от боли, стыда и унижения.
— Ох, прошу вас! — застонала она.
Мафиози наклонился к ней, и сумасшедшие искры заплясали у него в глазах. Огромные грязные руки вновь потянулись к ней. Он толкнул ее коленом в живот и одновременно сорвал с нее трусики. Ее удостоверение личности мягко упало на пол. Громила поднял документ, бегло глянул на него и пробормотал: