— Ну, хорошо, будь по-твоему. Согласен.
И, как бы подтверждая сказанное, вдали прогрохотал мощный раскат грома.
— Сколько ты еще можешь оставаться здесь? — осведомился Болан.
— Я же говорил тебе, если повезет — до рассвета.
Дождь усилился, и Таррин поплотнее запахнул на груди плащ.
— Вот и давай тогда поговорим на рассвете, — предложил Болан.
— Не пытайся за это время выкинуть какой-нибудь фортель, — предупредил Таррин. — Ради меня рисковать вовсе ни к чему.
— Не учи меня жить.
Таррин коротко усмехнулся. Сверкнувшая молния на миг выхватила из темноты надгробный камень с четко выбитой надписью: «БОЛАН»...
— Да, уж кому кого учить... — задумчиво пробормотал тайный агент. — Может, ты все-таки объяснишь, что затеваешь на этот раз?
Болан пожал плечами.
— Постараюсь купить для тебя еще немного времени в организации, мой бедный мафиози, — с угрюмой улыбкой ответил он. — Теперь нам придется играть с листа. А то и просто на слух.
— Тебе, похоже, неизвестно само это слово — «конец». Во всяком случае к себе ты его примеривать не приучен, — вздохнул Таррин. — Ну, хорошо, подождем до рассвета. Порядок действий — прежний?
Болан утвердительно кивнул:
— Через пять минут по прошествии каждого часа подавай мне сигнал, пока все окончательно не определится.
Друзья крепко пожали друг другу руки.
— Не сдавайся, Лео, держись, — ободряюще произнес Болан.
— У меня нет другого выхода, — в тон ему ответил тайный агент. И с этими словами быстро исчез в дождливой ночи.
Облокотившись на семейное надгробие, Болан задумчиво глядел ему вслед.
Что и говорить, не очень-то веселым получилось возвращение домой. Но надо принимать реальность такой, какая она есть. Здесь когда-то он начал свою борьбу и здесь рано или поздно ее и закончит. И тогда навеки упокоится вот под этой плитой. Но — не сейчас. Еще не время.
Он не был готов возвратиться домой навсегда, хотя фамилия его уже и значилась на надгробной табличке. Маку Сэмюэлю Болану предстояла тяжкая и очень важная работа в бесконечном «Настоящем», которое давно превратилось для него в синоним слова «Ад». А соответствовало «Прошлое» и тем более «Будущее» понятию «Рай», он попросту не знал. И даже старался не думать об этом.
Выжить можно было только сейчас. Иначе говоря — в Аду.
Если угодно, это была философия Палача. И каждый шаг по тропе войны лишь подтверждал ее справедливость.
Возвращение домой — своего рода итог, жирная черта, проведенная под всей прежней жизнью.
Мак Болан пока не смел себе позволить эдакую роскошь. Не смел и не хотел.