— Вероятно, Тони. То есть мистер Морелло!
— Почему ты не сказал мне это сразу?
— Я испугался.
— Чего? Правды?
— Нет, того, как ты все это воспримешь.
Два взгляда снова встретились.
Бьянки подал голос от двери:
— Повтори, как он выглядел. Напряги-ка память.
Соренсон судорожно вздохнул:
— Я же сказал: он был во всем черном...
— Да заткнись ты со своим черным! — взревел Морелло. — Заладил, как кретин! На кого он был похож?
— На дьявола, вот на кого! — безнадежно отозвался Соренсон. — Черный призрак, и все. Сплошная чернота — и только два дьявольских горящих глаза. Я даже усрался. Вот кого я повстречал!
— Ну, не негра же, — пробормотал Бьянки. — Хотя звучит правдоподобно...
Морелло побагровел. Он вскочил на ноги и обеими руками ухватился за края массивного стола, словно желая обрушить его на своих подчиненных. Поскольку этого сделать ему не удалось, он яростно метнул в окно настольную лампу.
— Вставишь стекло! — крикнул он дворецкому. Бьянки с невозмутимым лицом, будто ничего и не случилось, коротко кивнул:
— Конечно, босс, вставим.
Соренсон застыл на стуле, с ужасом глядя перед собой.
Морелло вихрем пронесся по комнате, переворачивая столики и кидая в стены мелкие предметы. Пока все это продолжалось, Бьянки даже не шелохнулся — казалось, его совершенно не интересовало, что вытворяет его хозяин. Когда припадок ярости прошел, Морелло вновь уселся в кресло. На губах его заиграла удовлетворенная ухмылка.
— Уберешь все это дерьмо, — приказал он дворецкому.
— Все уберем, босс, не беспокойтесь, — заверил Бьянки, не двигаясь, однако, с места.
— Принести мою игрушку.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Дворецкий вышел и тотчас вернулся, неся увесистый предмет, обернутый промасленной бумагой. Осторожно положив его на стол перед Морелло, он с равнодушным видом отступил к двери.
Широко раскрытыми глазами Соренсон уставился на непонятную «игрушку». Морелло нежно отогнул концы бумаги и высвободил автоматический пистолет. Тонкая пленка масла блестела на голубом металле, полированная деревянная рукоятка и барабан прямо-таки сияли.
— Как тебе эта штучка? — спросил босс Соренсона, указывая на револьвер.
— Ну, это... действительно отличное оружие, — сдавленным голосом произнес ошеломленный собеседник.
— Совершенно новенький, а? Держу пари, любой коллекционер выложил бы за него десять, а то и все двенадцать тысяч долларов. Это «томпсон», модель 1921 А. Когда-то им владел мой папаша, который говорил, что еще раньше этот пистолет принадлежал Чарли Лаки. Слыхал, небось, о Лучано? Они с моим стариком были как два пальца на одной руке.