Волосы Лизетт мягко ниспадали на плечи, совсем как в тот день, когда Грег впервые встретил ее. Она казалось очень юной и хрупкой, но ведь Лизетт всего девятнадцать лет. Тревога Грега усиливалась. Лизетт говорила, что счастлива и любит его. Но так ли это? Он замечал, что порой, когда жена думала, что за ней никто не наблюдает, глаза ее затуманивались слезами, а тонкие брови сходились к переносице, словно Лизетт терзала глубокая печаль. Может, причина ее страданий — Люк Брендон? Может, упоминание о его женитьбе так расстроило Лизетт и сейчас?
Грег помнил, как Люк собирался жениться на Лизетт. Помнил, с какой болью Лизетт говорила о том, что мужчина, которого она любила, умер и что она не знает, как ей снова научиться любить. Позже, уже после их свадьбы, Лизетт сказала, что никогда не любила Люка, однако время от времени Грег сомневался в правдивости этих слов. Но как бы там ни было, она вышла замуж за него, Грега, и нечего ворошить прошлое.
— Ты не забыла, что в семь часов мы приглашены на коктейль к Уорнерам? — спросил Грег, мечтая навсегда избавиться от сомнений.
— Нет, не забыла. — Лизетт бросила взгляд на крохотные золотые часики. — Пожалуй, приму душ и переоденусь.
Грег поставил на столик свой бокал и поднялся с шезлонга. Воротник его белой шелковой сорочки был распахнут, джинсы плотно облегали бедра.
— Тогда пойдем вместе. — Он притянул жену к себе. — Мы успеем не только принять душ и переодеться.
Грегу всегда доставляло наслаждение заниматься с Лизетт любовью. Он любил в ней все: изгиб шеи, гладкие молочно-белые груди, тонкую талию… Даже длинный шрам на внутренней стороне бедра не нарушал ее гармоничной красоты. Увидев этот шрам впервые, Грег погладил его пальцем и сразу заметил, как напряглась Лизетт. Пытаясь успокоить ее, он сказал, что шрам почти незаметен. Однако Грег понял. — Лизетт ему не поверила. Этот шрам очень огорчал жену, поэтому Грег делал вид, будто не помнит о нем.
Через полчаса Лизетт неохотно выскользнула из объятий мужа и встала с кровати.
— Мы опоздаем, дорогой, — уже половина седьмого.
Грег приподнялся на локте, с удовольствием разглядывая обнаженную жену.
— Из-за этого не грех и опоздать, — с усмешкой промолвил он.
Увидев выражение его глаз, Лизетт затрепетала. Она думала, что уже никогда не полюбит другого мужчину так, как Дитера. Но сейчас Лизетт с изумлением осознала, что ее любовь к Грегу гораздо глубже и сильнее, чем отчаянная страсть к Дитеру. Она никогда не была женой Дитера, никогда не проводила с ним целые дни, как делала это с Грегом. Дитер научил ее любви, это был его дар ей, за который она и Грег должны быть благодарны ему.