Я выслушала его, почувствовала, как ногти впились в ладони, как судорогой свело кулаки, и сказала:
— Нет.
— Почему? — удивился он.
— Лева здесь будет работать, пахать как негр, а я поеду развлекаться? Это слишком!
— А то, что ты делала до сих пор, это не слишком? Снявши голову, по волосам не плачут.
— Ну, знаешь… Это другое.
Мы перешли с ним на «ты», хоть это было мне нелегко. Я то тыкала, то выкала.
— Не вижу разницы, — пожал плечами он. — Впрочем, как хочешь… Там будет славно.
— Надеюсь, я тебя не подвожу своим отказом?
— Нисколько.
— Ладно, — сказала я, — когда надо ехать?
— Пароход отходит седьмого утром и возвращается девятого вечером.
Я уехала из Москвы на другой день и провела два дня дома в Дофиновке. Отец опять пил. Мать мучалась с давлением. Я, как сумасшедшая, металась по дому, хватаясь за все сразу. Затеяла ремонт на кухне, заклеила окна, перестирала кучу тряпья. Я словно замаливала грехи, а по ночам шила себе туалеты…
Седьмого мы встретились с Геной у морвокзала и прошли на судно.
Когда мы наконец очутились в нашем двухместном люксе с цветным телевизором, холодильником, телефоном, я скинула с себя одежду, вошла в душ и долго стояла под горячими, острыми струями, смывая с себя усталость, чувство вины, чувство берега, заботы, сомнения, злость на отца, боль за мать, бессильную жалость к сестренке, которой уже не выбраться из Дофиновки. Ведь не будь ее, я бы не смогла бросить мать и уехать. Да и отца бы я не бросила… Выходило, что я живу в Москве за ее счет.
Мои богатые университетские подруги, ходившие по многу раз в подобные круизы со своими родителями-моряками, с упоением рассказывали о них. Я их с интересом выслушивала, но даже мысленно не примеряла эти праздники к себе. Сознание бунтовало. Для девушек моего круга был только один способ попасть на такой круиз — в качестве «девочки на круиз», но я его с возмущением отвергала.
Однажды механики из автосервиса приглашали нас с подружкой на пароход. Она согласилась. Я гордо сказала — «нет». Может, в память того «нет» я и Гене сперва сказала «нет»?
Стоя под душем и чувствуя, как твердеет под кожей и наливается силой тело, я вдруг вспомнила, что подруги говорили о каком-то специфическом пароходном запахе, который, по их словам, нельзя спутать ни с чем. Я не почувствовала этого запаха.
И теперь, смывая с себя суету последних дней и готовясь к празднику, я вдруг испугалась: а что если праздник не состоится? Вернее, состоится, но для других, меня не затронет? Что если я не смогу его почувствовать, как и пароходный запах?