Она глядела на коробку прищурясь, как делают близорукие люди, стесняющиеся носить очки.
— Она называется «Лудо» или «Парчези», — ответила Бекки. — А разве нам не пора…
— Ты знаешь, как в это играть?
— Ну, мы можем прочитать инструкцию, но не лучше ли мне начать учить вас немецкому? В конце концов, именно за это мне платит герр Штраус.
— Сколько?
— Полкроны за час.
— Отлично! А я плачу в два раза больше, чтобы ты играла со мной в хальму. Начнем.
— Хорошо. Я сыграю с вами бесплатно, но учить немецкому тоже буду. У меня договор с герром Штраусом.
Мисс Биван скривилась и шлепнулась на диван. Затем она окинула Бекки оценивающим взглядом.
— Ты очень честная, да? — спросила она.
— Не знаю. У меня никогда не было поводов говорить неправду. А что?
— Рассказать тебе один секрет?
— Если хотите. Но ведь мы почти не знаем друг друга.
— Я тут вообще никого не знаю, — с горечью ответила мисс Биван. — Только повара, да мальчишку-рассыльного, да горничную, эту хитрую сучку, которой я бы не сказала даже, какое сегодня число, если бы сама его знала. Я тут чуть не спятила — сижу взаперти, как в курятнике. Я ведь даже не умею писать и читать…
— Это и есть ваш секрет?
— Только его часть. Принц должен был нанять тебя учить меня этому вместо немецкого.
— Принц? — удивилась Бекки. — Вы имеете в виду герра Штрауса? Это и есть остаток секрета?
— Часть остатка. Да ты и сама, наверно, догадалась, а?
— Моя мать догадалась. Принц чего, откуда?
— Принц Рудольф Рацкавийский. Держу пари, ты в жизни не слышала о Рацкавии.
От неожиданности у Бекки перехватило дыхание.
— Нет, я слышала. Но почему… то есть… я думала…
— Он в большой опасности. Не понимаю, почему он должен был довериться именно тебе. И зачем я все это тебе говорю? Ты же можешь оказаться социалисткой или даже хуже.
— А что плохого в социалистах? — поразилась Бекки.
— Терпеть их не могу., Я консерватор. И всегда им была.
— Но у вас же нет права голоса!
— Ха! Вовсе не нужно права голоса, чтобы доказать свою верность. Если люди голосуют за социализм, значит, они совершенно не знают, что для них является благом. Нам нужны короли, королевы и принцы. И консерваторы. И принцессы. Даже если они не умеют читать ни черта…
Бекки была уверена, что ослышалась.
— Погодите минутку. Вы сказали принцесса?
— Ну да. Мы ж с ним женаты. Я принцесса. Бекки уставилась на девушку во все глаза. Мисс Биван хихикнула:
— Ладно, сейчас докажу.
Она соскочила с дивана и выдвинула ящик бюро. Из этого ящика она достала бумагу, которая, как убедилась Бекки, являлась свидетельством о браке. Бракосочетание состоялось в католической церкви Святого Патрика на Хиксон-стрит, в Манчестере, между мисс Аделаидой Биван и его королевским высочеством принцем Рудольфом Евгением Вильгельмом Августом Иосифом фон унд цу Эштен унд Риттерсталь. Свидетелями были некто мистер Альберт Саггз и мисс Эмили Туайт. Принц подписался как Рудольф, а его невеста просто поставила крестик.