– Учиться, учиться и учиться… – пробормотал Джон. – Как завещал великий Ленин?!
– Да, Ленин… Но маньяки, если верить профессору Ломброзо, в подавляющем большинстве своем – гении. Если их изолировать вовремя и пользоваться отдельно взятыми мыслями, не обращая внимания на концептуальные вывихи, – можно извлечь немалую пользу…
Что – мусульмане? Мусульмане – хороший повод для того, чтобы не расслабляться. Выражаясь спортивным языком, у нас сейчас только начинается такой интересный этап: гонка за лидером. С точки зрения духовной и идеологической, мусульмане, несомненно, выше нас, хотя как суперэтнос сильно отстают в технологическом развитии от христиан-европейцев. Так вот, мы должны стать лучше их!
Мы должны рожать больше детей, зарабатывать больше денег, соревноваться с ними во всем, вести здоровую конкуренцию… И самое главное – я вижу выход в реставрации духовности и добрых русских традиций. В постижении и освоении того лучшего, что есть в православии. В консолидации вокруг основной идеи – не просто возрождении великого русского народа, а становлении в один ряд с передовыми странами чужой нам Европы! Уфф – вот наговорил… Все – dixi57.
– Значит, воевать с мусульманами вы не будете? – уточнил Джон, отведя взгляд в сторону.
– Нет, не будем. Зачем воевать, когда можно жить в мире? Это выгоднее и безопаснее.
– У меня такое впечатление… Такое впечатление, что я разговариваю с человеком своего возраста, – задумчиво проговорил Джон, тихонько похлопав в ладоши. – И как минимум – обладающего моим интеллектом и сравнимым с моим багажом знаний… Это просто удивительно, друг мой… Скажи-ка, друг мой… Зачем тогда ты убивал чеченцев?
– Ну, это совсем другой вопрос! Это… Это…
Сергей смутился и порозовел – поймали! Разглагольствовал тут, правильные слова говорил, а сам между тем…
– Гхм… Я – случай из ряда вон, нельзя по мне мерить все наше поколение и вообще всех остальных. Это – кровная месть. Явление, совсем не присущее цивилизованному человеку… но я был у них в плену, полтора года изучал их, жил их жизнью… В общем, проникся. Перенял самое худшее, можно сказать. А проще говоря – они здорово обидели меня, истоптали мою жизнь, надругались над моей матерью… Теперь я обижаю их. Взаимообразно. Интуитивно я понимаю, что это неправильно и преступно, но ничего с собой поделать не могу. Душа горит…
– Я очень понимаю тебя, – Джон осторожно похлопал собеседника по плечу. – Очень, друг мой… Нет-нет, я тебя не жалею – ты настоящий мужчина, воин, и жалость тебе не нужна. Просто я в свое время испытал нечто похожее…