– Ма, я, право, в затруднении… Даже не знаю, как тебе это… В общем, нигде я ночевать не собирался, но… бензин действительно кончился, а до ближайшей заправки… черт, я даже понятия не имею…
– Не чертыхайся, сын мой, – сурово поправила мать. – И веди себя там прилично. Я все понимаю, ты большой, мужик, но… как-то неожиданно все… В общем – смотри там, не обижай свою подружку. Это только кажется, что мы такие заводные, деловые, пронырливые и непотопляемые… А на самом деле мы бываем такие хрупкие, беззащитные и беспомощные…
Мать вдруг тихо всхлипнула и отключила телефон.
– Ну вот – опять, – досадливо поморщился Сергей. – Только, казалось бы, все утряслось, пошло на поправку…
– Тебе разрешили ночевать, – напомнила дамочка. – Посиди, я за ключами от гаража сбегаю.
– У тебя – гараж? А почему – пешком?
– У нас был «Ниссан», – пояснила дамочка совсем домашним голосом – безо всякой рисовки. – Отец умер – продали. Гараж остался. Тут рядом – сразу за домом. Ты погоди пару минут – я сейчас…
Так Сергей познакомился с сумасбродной арт-дизайнершей (а по-нашему – художником-оформителем) Настей Волошиной. И с этого момента река его жизни, сорвав пробку топорно сработанной боковой дамбы, потекла по другому руслу, которое она вполне могла бы миновать, окажись в тот вечер настроение у его величества Случая не таким игривым…
В Стародубовске два железнодорожных вокзала: Стародубовск-Главный и Стародубовск-Город. Город – это основной посадочный терминал: сравнительно новое здание с залами ожидания, буфетами-ресторанами, с пригородными кассами и кассами дальнего следования и так далее.
Стародубовск-Главный – это товарная станция в пригороде со всеми сопутствующими аксессуарами: контейнерными площадками, двумя депо, обширной территорией складов и каких-то непонятных ангаров – детенышей провалившей конверсии. Еще там есть древнее паровозное кладбище и трущобы, именуемые по старой памяти Завокзальной улицей – хотя это и не улица вовсе, а целый район.
Во времена светлого энтузиазма, когда в центровых паханах Союза ходил хитрый грузин Coco, тут была небольшая рабочая слободка: в наспех отстроенных времянках ютились ремонтники, латавшие для Кавфронта паровозы, платформы и колесную базу. После войны ремонтников вывели в расход – много знали, видимо, – слободку обнесли колючкой и заселили урками, вывесив на входе плакат: «Спецкомендатура № 17».
Почему эта самая комендатура имела такой номер (в Стародубовске других комендатур не было), никто не интересовался: со временем институт таких заведений тихо и без торжеств похоронили, колючку растащили фермеры, а население осталось прежним: и по сей день в щитовых деревянных бараках ютятся товарищи, которых чистая публика обычно именует не иначе как «сброд».