И ещё неизвестно – намерения. Зачем, спрашивается, приперся?
– Ты, Миха, присел бы на чуть грамм? – Антон выдернул из упаковки третий стакан, плеснул в него водки, добавил чуток себе и Мо. – А, Миха?
– Допивайте и помчались, – Миха в комнату заходить не желал – опытный, гад. – Разговор к вам есть.
– У кого к нам разговор? – Антон поставил свой стакан на место, пристукнул мизинцем по столу, призывая Мо к вниманию.
Мо в призывах не нуждался – из-под лениво опущенных пушистых ресниц сканировал непрошеного визитера и ждал команды.
– Тебе какая разница? – уклонился от ответа Миха. – Поехали, прокатимся – там стол лучше.
– Ты, Миха, гонишь, – укоризненно покачал головой Антон. – Прикинь: ты пришел к людям по делу, вдруг вваливается фуй с бугра: поехали хер-те куда, перетереть надо хер-те с кем, там стол лучше. Ну ни фуя себе, приколы! Ты чей, Миха?
– Он под Ахметом… – попытался было отрекомендовать гостя Леха.
– Вафельницу застегни, – гость в рекомендациях, видимо, не нуждался. – Тебя спрашивают?
– Ты че, Миха? – удивился Леха. – От Шила ж пацаны!
– Можно так, пацаны: ответьте правильно на три во проса, я перезвоню и никуда не поедем, – предложил Миха. – Так покатит?
– Годится, – кивнул Антон, сообразив уже, что ни хрена не годится: не пыхтеть трубке мира у ласкового кос терка! Если Шило сразу после их ухода вызвонил людей Ахмета – дрянь дело. – Че за вопросы?
– Кого знаете на Татарском, – принялся перечислять Миха, явив на свет левую руку с мобильником – правая так и осталась в кармане. – Кому конкретно маякнуть хотите. И последнее – это уже по ходу, от себя… на кой вам барьер, пацаны?
Согласитесь: дрянные вопросы. «Кого знаете на Татарском» переводится так: кому сейчас звонить в чеченскую слободу, чтобы навести о вас справки. Второй вопрос вообще провальный: сейчас в облсуде идет один-единственный процесс. Две чеченские адвокатши, что прилежно торчат весь день у клетки, легко передадут Бульдозеру и его подручным любую информацию: придуманный Сычом «маяк» в свете сего обстоятельства – «фуфел», каких свет не видывал! Третий вопрос совсем лишний: не ответишь на первый и второй, надобность в третьем отпадает.
Ехать к Ахмету нельзя. Ахмет – это «вор» стародубовский. В этом городе сохранился этакий приятный патриархальный уклад: «шишку» тут держат блатные, все четыре местные группировки исправно отстегивают в «общак» и к слову «вора» прислушиваются. А Ахмет – хоть и татарин, к чеченам относится хорошо. Диаспора не жадная – исправно делится с истинными хозяевами города, хлопот от неё в отличие от своих оболтусов – никаких…