– В очередь выстраиваются, – живенько закончил я. – Знакомая песня. А вид мой не трогай. Пусти, а? Литр за мной.
– Шеф и замы на полигоне, – утратив ко мне интерес, сообщил страж. – А если на курсы – тебе к шефу нужно. Так что…
– Где полигон?
– В Березовом. Ты че, не…
– Где Березовый?
– За городом. Ты че, не местный?
– Нет. Как добраться?
– Ты на колесах?
– На крыльях любви, блин!
– Ага. Ну, тогда на тринадцатом автобусе до конечной, оттуда – на одиннадцатом номере два километра.
– Одиннадцатый – это что? Автобус, троллейбус?
– Это ноги, братуха. Пешедралом, значит. Спросишь там…
– Ну, спасибо тебе. Полчаса мозги делал, теперь выясняется, что переться еще черт его знает куда. Сразу сказать не мог?
– А мне тут скучно, – жизнерадостно оскалился страж. – Все уехали на полигон, поболтать не с кем. У нас по вторникам стрельбы – весь день никого нет.
– Ну, спасибо, – желчно буркнул я, направляясь к выходу. – Спасибо… Чтоб тебя в казенном доме просверленной ложкой кормили!
– Это как? – озаботился вдогон мне мужлан. – Зачем – просверленной?
– Попадешь – узнаешь, – загадочно пообещал я, хлопая массивной дверью…
Выйдя из автобуса на конечной остановке тринадцатого маршрута, я приблизился к обмотанной пуховым платком голове, выглядывавшей из амбразуры винно-водочного ларька, и поинтересовался, как мне добраться до полигона пресловутого «Арсенала».
– Слушай, – прохрипела голова, усугубившись корявым указательным пальцем, возникшим откуда-то из недр ларька.
– Слушаю, – с готовностью согласился я, склонившись к амбразуре и приставив к уху ладонь.
– Туда слушай, – поправила голова, обдав меня добротным перегаром. – Туда! – корявый палец ткнул в направлении березовой рощи, начинавшейся за остановкой.
Я повернулся в ту сторону, куда был направлен перст указующий, и прислушался. Откуда-то из глубины лесного массива доносились приглушенные хлопки.
– Ну? – прохрипела голова. – Че не ясно?
– Понял, спасибо, – пробормотал я и потопал по присыпанной снегом обочине узкой шоссейки в глубь леса.
Спустя полчаса я приблизился к покосившимся железным воротам, каковые в первоначальном своем аспекте надобности явно не имели: забор, знаете ли, отсутствовал. Напрочь. Только ворота – на ровном месте, с надписью.
Я некоторое время усердно впитывал обстановку, вращая головой на триста шестьдесят градусов, затем грустно ухмыльнулся и побрел к полуразвалившейся хибаре, у которой наблюдалось скопление легковых автомобилей.
– Дилетанты, блин, – с каким-то ностальгическим привкусом пробормотал я, разминая кисти рук и выгоняя дыхательной гимнастикой патогенную энергию из большого круга. – Оценка «неуд»! Мальчишеством страдать изволите…