Вернувшись к воинской части, я заметил у расположенного неподалеку от КПП жилого дома праздно сидящую старушенцию, которая лузгала семечки и слушала портативный радиоприемник. Не питая особых надежд, поинтересовался, откуда здесь можно позвонить.
– Два рубля, – живо отреагировала бабуся. – И звони сколько влезет. Только, значит, не по межгороду! Я буду рядом, посмотрю.
Оказалось, что сия бабушенция и является счастливой обладательницей телефона. Она препроводила меня в свою квартиру на первом этаже, поставила табурет возле телефона в прихожей и уселась напротив на стуле, несмотря на то что я клятвенно обещал по межгороду не звонить ни в коем случае.
Набрав первую цифру номера Элен, я смешался и даже выдернул палец из кружка: трубка очень качественно донесла до моих ушей витиеватые обороты ненормативной лексики, промеж которых очень скупо проскакивали обычные словеса обиходного характера. Речь шла о каком-то контейнере, который кто-то очень нехороший не встретил в положенное время, и о глобальных последствиях, долженствующих обязательно обрушиться на какой-то там к известной матери коллектив. Теперь, как следовало из монолога, автора витиеватостей за контейнер будут активно и многосторонне подвергать интиму какие-то солидные, но недобрые, люди. А нехорошему, что не встретил, пророчили тот же самый интим, только в более изощренных формах – детали сознательно опускаю, потому как мне будет перед вами неудобно, возьмись я перечислять такие сложные пируэты.
– У вас что – параллельный с кем-то? – поинтересовался я у хозяйки, отнимая трубку от уха. – Слышно, как будто в соседней комнате сидит.
– А ну дай! – Бабуся схватила трубку, несколько секунд послушала и вернула ее мне, ощерясь в железнозубой улыбке:
– Это зампотыл Андрюха начпроду Тимохе домой звонит. Ты перегоди пару минут, потом перезвонишь – горластый он дюже.
– Не понял?! – удивился я. – У вас с воинской частью одна линия?
– У нас телефонные кабеля в одном пучке, – компетентно пояснила бабуся. – В смысле нашего дома, части и обоих автопредприятий – всех кабеля в одном пучке, на один распределительный шкаф выходят. Кабель старый, менять его некому. Вот, значит, и землит.
– Чего делает? – не понял я. – Землит?
– Ну, в смысле на землю пробивает, – хитро подмигнула бабка, отчего-то радуясь моей непонятливости. – А потому – сквозной пробой на всех нитках. Двойку крутанул и слушай всех подряд – соседа сверху, мастера с автопредприятия, командира части – да кого хочешь!
– А откуда у вас такие специфические познания? – поневоле заинтересовался я. – «Пробой», «землит» и все такое прочее?