– Рррр? – послышалось за забором вопросительное рычание. – Гав-гав? – Как видите, моя конспирация идеальной оставалась совсем недолго – как раз до того момента, пока чуткие уши собак не обнаружили присутствие постороннего в охраняемой зоне.
– Сейчас, ребята, – один секунд, – пообещал я и, поднатужившись, выдернул второй штырь. Заслонка шлепнулась в снег. Из проема тотчас же показалась собачья морда и сверкнула в сумеречном свете белозубой пастью, вполне недвусмысленно оборотившись ко мне. Вторая псина, не сориентировавшись в габаритах, попыталась протиснуться в отверстие с первой особью, и на секунду обе они застряли, злобно рыча и взвизгивая. – А вот! – горячечно шепотнул я, выдергивая рыжего за шкирку из коробки и предъявляя псам для опознания. – Нравится?
– М-м-м-мао!!! – рявкнул рыжий, мощным рывком выворачиваясь из моей руки и устремляясь по улице прочь с оглушительным грохотом.
– Ауоввв-ррр!!! – истошно взвьши собаки, как пробки вылетая из заглушки, и, мгновенно утратив ко мне интерес, помчались вслед за котярой.
– Ну вот и славненько! – облегченно выдохнул я, просовывая голову в отверстие и прислушиваясь к шумам во дворе – показалось, что скрипнула входная дверь.
Нет, не показалось – кто-то вышел на крыльцо и окликнул часового по-чеченски:
– Ай, Беслан? Что за шум?
– Кошка, – неожиданно рядом ответил молодой голос – я замер и медленно втянул голову обратно, взяв на изготовку один из штырей, который оказался довольно увесистым. – Собаки за ней на улицу убежали. Через дырку убежали.
– Как убежали? Там же заслонка! – выразил недоумение мужик на крыльце. – Ну-ка сходи посмотри.
– И так иду, – недовольно огрызнулся молодой голос. – Я что, по-твоему, сам не знаю, как службу нести?! Если такой умный – иди сам охраняй. Тоже мне, командир нашелся!
– Я за старшего остался, – неуверенно напомнил тот, что на крыльце. – Ты слушаться должен. Смотри – скажу Аюбу, что ты не слушаешься!
– Стукач! Чтоб у тебя печень вытекла… – раздался сердитый шепот возле самого отверстия. Спустя пару секунд из отверстия показалась голова в вязаной шапке.
– Ва-а… – едва успела вымолвить голова, увидев меня, – я не дал развить дискуссию: чуть сместившись назад, тотчас же подцепил эту голову штырем под подбородок и резко рванул на себя вверх. Послышался характерный хруст, от которого все нутро мое невольно передернуло, затем раздался какой-то утробный бульк – и тело незадачливого часового осталось лежать без движения, прочно закупорив отверстие в заборе.
– Ай, Беслан! – позвал мужик с крыльца. – Ты чего там застрял?