— Слушаю вас! — собеседник не пожелал принять благодушный тон.
— Простите, я хочу поговорить с главой фирмы «Фокус».
— Слушаю вас!
— Это Борис Эдуардович? — терпеливо спросил Пафнутьев, прекрасно сознавая, какое раздражение он вызывает там, в неведомом ему кабинете.
— Да! Что вам угодно?
— Еще раз простите... Скажите, пожалуйста, как ваша фамилия?
— Шанцев.
— Вас беспокоит Пафнутьев. Наверное, вы меня не знаете?
— Впервые слышу.
— Пафнутьев Павел Николаевич... Запишите, пожалуйста, вполне возможно, что это вам пригодится.
Вязкая настойчивость Пафнутьева сделала свое дело. Борис Эдуардович Шанцев на том конце провода понял, что не станет случайный человек говорить столь бесцеремонно, а если ведет себя вот так, значит, есть у него на то основания.
— Записал.
— Теперь должность... Начальник следственного отдела прокуратуры.
— A! — радостно закричал Шанцев. — Павел Николаевич! Господи! Есть у меня ваш телефон, есть все ваши данные... Я сам собирался звонить вам, хотел пригласить к себе для разговора!
— И я хотел пригласить вас к себе для разговора, — улыбнулся Пафнутьев в трубку. — Давайте встретимся, если уж наши желания совпадают. А? Приходите завтра с утра, Эдуард... Простите Борис Эдуардович! Сможете?
— Уезжаю, Павел Николаевич! Простите великодушно! Никак не смогу!
— Надолго?
— Неделя, полторы... Дела... А тут еще двое погибших... Это такая трагедия для всего нашего коллектива... Мы в ужасе! Можете поверить? Остановилась вся работа. Только и разговора... Отличные были ребята, Павел Николаевич! Остались семьи, малые дети, юные жены... Что делать — ума не приложу! Если уж в нашем городе такой разгул бандитизма... Голова идет кругом! До чего дошло — престарелые ветераны берутся за ножи! Что же будет завтра?! Кстати, когда суд?
Ведь ему же расстрел положен, не меньше!
— Не будет расстрела, — тихо обронил Пафнутьев.
— Пожизненное?
— И пожизненного не будет.
— Почему?! Павел Николаевич?!
— Помер старик. Этой ночью в камере помер, — последние слова Пафнутьева были ловушкой. Нужно было обладать настоящим талантом актера, чтобы ответить непосредственно и легко. Человеку, непричастному к кровавым событиям последних дней, человеку совершенно постороннему это сделать нетрудно — он может и замолчать, и ужаснуться, и воскликнуть что-нибудь заурядное. Но человек, хоть как-то замешанный в преступлении, все-таки должен обладать особыми способностями, чтобы вывернуться и не выдать себя неуместным словом, тоном, замечанием. И похоже, Шанцев обладал ими в полной мере.
— Помер? — воскликнул радостно. — Свершилась, значит, кара небесная?