Я несколько раз пытался воспользоваться совместными ужинами, чтобы побольше узнать о своем предшественнике. Но ответом мне были лишь чавканье да постукивание мисок. Домовладелица тоже не была говорливой: она выражалась намеками, и смысл ее речи оставался для меня мутным, как ее похлебка. Довольная тем, что подцепила постояльца, она опасалась, как бы излишняя болтовня не заставила того сбежать.
Тогда я решил проводить больше времени в комнате покойного с мерзкими стенами, разошедшимися половицами и изъеденным жучками потолком. В такие моменты я раздумывал над чрезвычайным скоплением событий: три убийства, совершенные на трех колоннах с одинаковой жестокостью. Надпись и записка свидетельствовали, что наказывались грешники. Был еще и возможный подозреваемый, обжигальщик извести Гирарди, нравственность которого представлялась более чем сомнительной. А тут еще интуитивное предположение Леонардо: убийца не только казнил Верде, но и ограбил его жилище. Но с какой целью? Если вор был и убийцей, он подвергался серьезному риску: я смог убедиться, как синьора Альгеррина отслеживала приходы и уходы всех своих жильцов и как она следила за тем, чтобы ни один посторонний не проник под крышу ее дома.
Гипотеза могла вызвать улыбку: никто из постояльцев, похоже, не был способен на подобный поступок.
Тогда кто?
Ответ последовал однажды утром, когда я только что вышел из дома; шел уже третий день моего пребывания на улице Сола. Я не успел еще дойти до пьяцца ди Шарра, как холод заставил меня вернуться, чтобы одеться потеплее. Каково же было мое удивление, когда я, поднявшись по лестнице, вошел в свою комнату! Там находилась синьора Альгеррина. Старая карга, стоя на коленях, рылась в моем сундучке; на полу валялась вытащенная из него одежда!
При моем неожиданном появлении хозяйка и бровью не шевельнула и, вместо того чтобы оправдываться, закричала на меня:
— Какого черта вы держите здесь грязное белье! Разведете мне здесь вшей; они расползутся по всему дому. Соблюдайте чистоту, если хотите сохранить за собой комнату!
И она с оскорбленным видом вышла, прежде чем я опомнился и нашел слова для ответа…
Происшествие это, хоть и было неприятным, стоило многих признаний: домовладелица обшаривала комнаты своих жильцов и кое-что приворовывала. Так что один вопрос отпал: вещей у Джакопо Верде не нашли, потому что старуха присвоила их!
Однако это означало и то, что после нескольких недель подобных обысков Джакопо должен был как-то обезопасить себя от излишнего внимания домовладелицы. Не было ли в комнате тайника, в котором он мог держать свои деньги так, чтобы они были всегда под рукой?