Лин возилась в кухне, весело мурлыча. Через минуту она вошла в гостиную:
— Привет! Как спалось?
— Просто не знаю, как мне все же удалось ненадолго закрыть глаза.
Она взглянула на меня и подмигнула:
— Не хитрите! Вставайте, пока я не стянула с вас одеяло!
— Это тест. Я не встану.
— А я не стяну с вас одеяло. Что вы хотите на завтрак?
— Кофе и тост. Это все.
Лин покачала головой, вернулась на кухню и закрыла дверь. Я встал и оделся.
За второй чашкой кофе она сказала:
— Шелл, я хотела бы остаться дома, но, если не появлюсь в «Гринхейвене», это может показаться странным. Вы придумали, что бы я еще могла для вас сделать?
— По-моему, мы договорились обо всем еще вчера.
— Позвонить вам сюда? Я вернусь к обеду.
— Это будет довольно скоро.
— А что вы собираетесь делать, Шелл?
— Просто посижу. Мне нужно о многом подумать. И, ради бога, будьте осторожны! Пусть никто не видит, что вы будете делать. Если Траммел действительно такой, как я о нем думаю, он может убить половину населения земного шара, только бы не оказаться разоблаченным.
Лин допила кофе.
— Ну, хорошо. До свидания!
Я проводил ее до выхода.
— Лин, будьте очень осторожны! И запомните: с кем бы вам ни пришлось разговаривать, с вашей точки зрения, Шелл Скотт — буйнопомешанный.
Она ушла. Я не представлял себе, что квартира так сразу опустеет.
Через некоторое время поднял телефонную трубку, поискал в телефонной книге номер миссис Гиффорд и набрал его. Разговор с ней был коротким. Я сказал ей, как только мог осторожно, о Фелисити. Но о смерти никогда нельзя сообщить осторожно. Она закричала, завыла, заглушая звук телевизора, который продолжал работать за ее спиной. Я объяснил ей, что к тому времени, когда мне удалось найти тело Фелисити, она была мертва уже более суток. Миссис Гиффорд не дала мне закончить — положила трубку. Я даже не успел ей сказать, что ее дочь отправилась делать аборт. Впрочем, вряд ли она бы мне поверила. У меня создалось впечатление, что миссис Гиффорд боялась даже разговаривать со мной по телефону, — ведь газеты накрепко увязали мое имя с маньяком, совершающим жуткие убийства. Интересно, сколько еще жителей Лос-Анджелеса думали обо мне точно так же?
К полудню мне в голову пришла неожиданная идея. К этому времени я прочел утренние газеты, которые нашел под дверью квартиры Лин, прослушал немало новостей по радио. Так что знал, в какую глубокую пропасть попал.
Но дело обстояло еще хуже, чем я думал. По-видимому, все приняли за непреложный факт, что я действительно внезапно сошел с ума, убил Вулфа в «Гринхейвене» и одолел целый полицейский наряд. Никто не высказал даже предположения, что я мог стать жертвой обстоятельств или ложного обвинения. Вопрос просто закрыли. Все полицейские на расстоянии многих миль, так же как и достаточное число перепуганных граждан, занимались моими поисками.