— Это было… — Она замялась в поисках нужных слов. — Понимаете, не обязательно было извиняться публично. Наверное, можно было отозвать ее в сторонку и поговорить.
— Я обидел девочку при всех, — бесцветным голосом возразил Джерико. — И по справедливости должен был при всех принести извинения.
Кейт устало потащилась следом за ним к трейлеру. Господь свидетель, это был самый длинный день в ее жизни. Джерико Бомон начал с того, что шокировал ее своим видом с самого утра, и до вечера она успела познакомиться с таким множеством граней его личности, о которых никогда и не подозревала.
Он вскоре заметил, что спутница плетется из последних сил, и тут же замедлил шаг. В вечерних сумерках ей снова почудилось, будто рядом с ней Ларами.
Его голос прозвучал мягко, как подступавшая ночная тьма.
— Спасибо, что заставили меня прийти на просмотр, — сказал он и улыбнулся — совсем как Ларами: грустно и горько, насмехаясь над самим собой. — Хотите верьте, хотите нет, но это волшебное слово все же входит в мой словарь.
Кейт заставила себя отвести взгляд и шагать вперед как ни в чем не бывало, не поддаваясь его чарам. Ей хватит сил устоять перед обаянием Джерико Бомона. Опасность подстерегала ее в те минуты, когда он начинал вести себя слишком человечно, слишком похоже на Ларами.
Когда Кейт исполнилось тринадцать лет, она часто присматривала за маленьким ребенком молодой пары, жившей по соседству. Они оба пели в церковном хоре, и каждый вторник Кейт делала уроки у них дома. Уложив в кроватку Лауру, их двухгодовалую дочку, она устраивалась за большим обеденным столом и занималась. Это было одно из хороших воспоминаний о том времени, когда Кейт была подростком, — вообще-то она старалась как можно реже думать про те годы.
И вот теперь она сидела в большой комнате в трейлере Джерико, разложив на столе рабочие бумаги, и мечтала о том, чтобы Джерико оказался таким же спокойным и безропотным подопечным, какой была Лаура.
Кейт изо всех сил старалась погрузиться в работу, тогда как Джерико листал распечатку своей роли. Он без конца бубнил что-то себе под нос и пробовал искать верную интонацию то для одной, то для другой фразы — даже когда мылся в душе. Кейт стоило большого труда не поднимать глаз от ежедневных отчетов и не думать о том, как теплая вода скользит по его безупречному телу. Она отважилась отвлечься лишь на секунду, когда распахнулась дверь в ванную — та самая, что была повешена сегодня по ее приказу, — и он вышел, все еще повторяя роль, и отправился в заднюю комнату, обернув бедра полотенцем.