Спустя несколько долгих минут ее рыдания прекратились. Эллен глубоко, прерывисто вздохнула и посмотрела на меня.
— Спасибо...
Всего одно слово, мягкое, тихое, чуть хрипловатое...
Я не сказал ничего и несколько мгновений продолжал прижимать ее к себе, потом отпустил.
— О, нет, нет! — воскликнула она. — Не отпускайте меня, Шелл! Я боюсь, боюсь... Прижмите меня крепче, прошу вас!..
Должно быть, я совсем забыл, где я и что со мной, забыл обо всем происходящем, забыл о двух тяжело хрипящих бандитах на полу, забыл даже о том, что нахожусь на грешной земле... Иначе бы не произошло того, что случилось потом. Может быть, это было к лучшему, но в тот момент я просто не успел этого сообразить. Потому что внезапно что-то грохнуло, раздался залп нечленораздельных возгласов и междометий, и я почувствовал, что меня бьют по голове. На меня посыпалось столько ударов и по такому разнообразному количеству мест, что на какое-то жуткое мгновение я вообразил, что оба бандита вскочили мне на плечи и принялись драться и кусаться, словно дикие кошки.
Но потом, когда я обернулся, все стало на свои места. Грохнула дверь, открытая Банни. Залп возгласов представлял собой словесные упражнения той же Банни. Дралась и царапалась — вы уже угадали — опять-таки Банни.
И вот Банни стояла передо мной всего в каком-нибудь ярде. Она вся пылала от негодования. Сердито топнув ногой, она драматическим жестом наставила на меня указательный палец.
— Вы! — воскликнула она.
Она снова топнула ногой и торжественно изрекла:
— Вы — двоеженец!
Она назвала меня двоеженцем! Я так растерялся, что на какую-то долю секунды всерьез поверил в это.
— Эй, перестаньте, — сказал я. — Банни, опомнитесь! Ну же, Банни!
Я медленно пятился назад, прикрывая голову руками, а она продолжала наступать, придумывая все новые эпитеты, способные в какой-то мере охарактеризовать ту бездну мерзости и порока, в которую я погружался все глубже и глубже.
Эллен смотрела на эту сцену широко открытыми глазами, раскрыв рот от удивления. Банни сверкнула взглядом на нее, затем метнула молнии на меня, потом снова на нее. Затем медленно повернула голову и окончательно произнесла, пронзила меня насквозь.
— Та-ак... Вот оно что! Совсем как в прошлый раз: «Мне надо торопиться, Банни! Деловое свидание, Банни! Подождите меня здесь, Банни! Оставайтесь в машине, Банни!»
Она вся дрожала от ярости.
— Банни, но ведь вы ничего не понимаете.
— Ах вот как! Я не понимаю!
— Ради бога, что это значит? — растерянно проговорила Эллен.
Мысли метались у меня в мозгу, и, должен признаться, что на этот раз им там было достаточно просторно. Наконец я пришел в себя.