— Вы же знаете, граф, волшебство на турнирной площади невозможно, — Коля слегка растерялся.
— Я не о турнире, — Михаэль поморщился, чуть изменяя позу. — Я о своем герольде, о Клаусе.
— Что с ним?
— Это я у вас хотел спросить. Парень непонимающе смотрел на графа.
— Наверное, вы действительно ни при чем… — после недолгого раздумья сказал Шроттмахер. — Вчера Клаус прямо здесь, на моих глазах, превратился в курицу. Представьте себе, вот он, Клаус, и вдруг — хлоп! — нет его, а есть гора одежды и кудахчущая под ней испуганная рябая несушка.
— Не может быть! — выпалил Коля.
— Слово дворянина, — с достоинством произнес граф. — Извольте убедиться сами, он в соседней комнате.
Лавочкин прошел к закрытой двери, распахнул ее и увидел на столе большую клетку, в которой сидела курица. Увидев Колю, она заволновалась, раскудахталась, стала жаться к дальней от солдата стенке.
— Смотрите-ка, он вас узнал! — воскликнул Михаэль.
Парень отошел в глубь спальни графа, надеясь, что птица успокоится. Но курица громко раскудахталась. Шроттмахер позвал слугу.
— Что с ней? С ним… — сипло спросил граф у старика.
— Смею заметить, господин, обычно они так кричат, когда несутся.
— Ты хочешь сказать, дурья башка, что бедняга Клаус сейчас снесет яйцо?!
— Простите, я не знаю о намерениях… господина герольда, но куры кудахчут громко и часто именно, когда…
Птица вдруг замолкла на несколько мгновений, и люди услышали подозрительный стук о прутья клетки.
— Пойди, посмотри, — велел слуге граф. Старик приблизился к клетке, обернулся к хозяину и Коле.
— Так и есть, господин граф, снес… ла, — развел он руками. — Но не простое яичко…
— Золотое, что ли? — усмехнулся и снова сморщился от боли Михаэль.
— Да…
— Неси сюда, обормот! Шутить вздумал?
Слуга открыл дверцу, вытащил яйцо и снова запер клетку. Поднес «улов» Шроттмахеру.
На ладони старика лежало золотое яйцо с выдавленной на нем надписью: «Клятвопреступник».
Коля обалдел.
— Граф, — сказал он. — Я брал с вашего герольда клятву о том, что в обмен на мое согласие участвовать в поединке ваша сторона предоставляет мне способ вернуться на Родину, в мой мир… Если он соврет, то пусть станет Курочкой Рябой.
— Полно вам, барон, — скривился Михаэль. — Я вам сейчас поклянусь, что я женщина. Смотрите: клянусь, что я женщина, иначе быть мне конем! Ну, иго-го?
— Я, честно говоря, шутил над вашим Клаусом… Значит, про могущественного колдуна, который вернет меня домой, он соврал…
— Уважаемый Николас, я приношу свои извинения, — граф с сожалением покачал головой. — Клаус делился со мной вчера, здесь, после боя, что за ложь он вам продал. Я без всяких шуток признаюсь: у меня нет знакомых могущественных колдунов. И мне жаль… Я так хотел этого поединка. Как мальчишка. Вот он и соврал.