Рядовой Лавочкин вздохнул, пряча карту обратно в мешок.
— Ладно, — подбодрил он себя. — В армии заставляли делать еще более бессмысленные глупости.
Сверившись с веретеном, парень потопал дальше. Прошагав часа два-три, сделал привал возле стоящего особняком древнего дуба.
«Кстати! Я же хотел оставлять послания поисковым группам!» — вспомнил солдат.
Вынув нож, он вонзил его в кору, чтобы вырезать очередное письмо-автобиографию.
— Ай! — раздался откуда-то сверху громкий бас. Коля отскочил от ствола.
— Кто тут? — тихо спросил он.
— Кто-кто… Я. Ты чего колешься?
— Ты, в смысле, дерево?..
— Сам ты дерево, — обиженно пробасил голос. — А я — дуб.
— Ну да, совсем другое дело, — нервно усмехнулся Лавочкин.
Он смотрел на чернеющее в стволе дупло, думая, что голос идет из него, и ожидая, что оно будет двигаться, как рот, но этого не происходило.
— А чем ты говоришь?
— Ха-ха-ха! — раскатисто засмеялся дуб. — Ты бы еще спросил, где у меня глаза.
— А что, есть?!
— Откуда? Я же дерево!
— Помнится, ты заявлял, что не дерево, а дуб… — съязвил Коля.
— Не цепляйся к словам, — назидательно изрек дуб.
Откуда-то из кроны точнехонько в макушку солдата прилетел желудь.
— Ай! — парень потер затылок.
— В расчете!
— И ты продолжишь врать, что у тебя нет глаз?..
— Давай будем считать, что меня есть уши, и я бросил на звук. Так что ты хотел сделать с моей корой?
— Вырезать на ней призыв о помощи.
— Оригинально… Птицы рассказывали мне о разных способах дать сигнал бедствия. Крик «ау»… Записка в бутылке… Большой костер… Впрочем, об этом и думать забудь! — дуб прижал ветви к стволу, и сложилось впечатление, будто они отпрянули от Коли. — И что бы ты делал с вырезанной на мне надписью?
— Ничего. Просто я не из вашего мира…
— Да-да, я сразу понял: ты не от мира сего, — прервал дуб откровения солдата.
— Не перебивай. Шут его знает, как я попал в ваш лес. Вероятно, за мной пошлют поисковый отряд. Вот для него я и оставляю послания.
— Ну, в этом есть логика. Только я себя резать не дам. Не для того я три века рос, чтобы… Слышь-ка! А давай сделаем по-другому. Если твой отряд сюда выйдет, я им передам от тебя привет.
— Нет, лучше уж молчи. Наши ребята могут сначала открыть огонь…
— Открытый огонь?! В лесу?! Да вы изверги! — дуб воздел ветви к небу.
Лавочкин решил не вступать в долгие прения с эмоциональным древом:
— Вот я и говорю, лучше не трогай наших ребят. А я, пожалуй, пойду. Приятно было познакомиться, извини за укол.
— Подожди! — взмолился дуб. — Я не успел… Ты же добрый человек, я это сразу почувствовал… Помоги мне ради всего святого, а?