— Мередит, — взмолился он и сжал ее сильнее.
— Хорошо. — Она знала, что ему надо. Открыв рот, скользнула языком внутрь и получила реакцию, подобную электрическому разряду.
Блейк вскрикнул. Руки гладили ее, прижимали к твердой груди. Он дрожал. Мередит почувствовала беспокойство, восторг, гордость, что она сумела вызвать эту страсть после такой красавицы, как Нина.
— Блейк, — прошептала она с закрытыми глазами, прильнув к нему всем телом.
Под спиной она ощутила стену, и он навис над ней.
Она не закрыла глаза, его бедра тяжело и плотно надавливали.
Мередит ощущала его могучую восставшую плоть, но это почему-то не пугало ее. Он действовал медленно, нежно, без нетерпения.
— Так здорово напугать можно, правда? — хрипло спросил он. — Ты знаешь, чего я хочу, я уже не могу собой управлять.
— Ты не сделал ничего плохого на этот раз. Я сама начала, — прошептала она.
— Да. — Он повторял ртом движения ее нежных губ. — Нравится, Мередит? Ты так любишь?
— Да. — Ее шепот тоже был хриплым от возбуждения. Она упиралась руками ему в грудь и сквозь ткань рубашки чувствовала, как бьется сердце в сильном теле.
— Давай я расстегну рубашку, чтобы ты меня потрогала, — шепнул он. — Но это может оказаться соломиной, переломившей спину верблюду, а рядом за дверью есть удобный длинный диван.
Предложение было соблазнительным. Она хотела его, и не было причин сказать «нет». Но гордость сопротивлялась тому, что он хочет только ее тело, и ничего больше.
— Я не могу с тобой спать, — жалобно сказала она и постаралась выбраться из-под его тела. — Блейк, остановись, — простонала она, — я схожу с ума!
— Я тоже. — Он отпрянул, тяжело дыша. Потемневшие зеленые глаза смотрели на нее сверху. — Ты меня хотела, — сказал он, будто только что это понял.
Она вспыхнула и вскинула на него взгляд.
— Не понимаю, чего тебе от меня надо.
— Саре нужна женская забота, — кратко сказал он.
— Но ты не потому хотел заняться со мной любовью. — Она ловила его взгляд. Он глубоко вздохнул.
— Не потому. — Он отошел к краю террасы, прислонился к белой колонне, глядя на широкую равнину. Деревья росли только вокруг дома, где они были посажены, дальше простиралась открытая ветрам земля, кое-где над ручьем торчали ивы да чахлые кустики, и все равно это была плоская, безжизненная пустыня до самого горизонта.
— Почему же, Блейк? — Ей надо было знать, чего он добивается.
— Ты знаешь, что такое наваждение, Мередит? — сказал он после минутного молчания.
— Да, наверно.
— Так вот это я и чувствую. Наваждение. — Он чуть повернулся, чтобы видеть ее. — Не знаю почему. Ты не красавица. Даже не чувственна. Но меня ты волнуешь больше, чем любая другая женщина, в прошлом и будущем. К Нине я ничего подобного не испытывал. — Он усмехнулся. — С тех пор как она ушла, у меня никого не было. Я не хочу никого, кроме тебя.