Ты то самое дерево, падающее в лесу, которое всем похую.
Не важно, делаешь ли ты что-то. Если никто не замечает, твоя жизнь равна одному большому нулю. Ноль. Ничто.
Хочешь верь, хочешь не верь, но это те самые большие истины, которые роятся внутри тебя.
Ты осознаешь, что из-за неуверенности в будущем сложно порвать с прошлым. Мы не можем порвать с нашим представлением о том, кто мы есть. Все те взрослые, играющие в археологов на дворовых распродажах, разыскивающих артефакты детства, настольные игры, Мир Сладостей, Головоломка, они напуганы. Мусор становится священными реликвиями. День Чудес, Хула-Хуп. Мы тоскуем о том, что просто выкинули на помойку, потому что мы боимся развиваться. Вырастать, меняться, терять вес, открывать себя заново. Приспосабливаться.
Это как раз то, что агент говорил мне, когда я шел по ЧудоЛестнице. Он кричал на меня: «Приспосабливайся!»
Все ускоряется, кроме меня и моего потного тела с его испражнениями и волосами. Мои родинки и желтые ногти на ногах. И я осознаю, что увяз в этом теле, а оно уже начало разрушаться. Мой позвоночник кажется выкованным из раскаленного железа. Мои тонкие и мокрые руки болтаются с двух сторон.
Поскольку изменения происходят постоянно, тебе интересны люди, которые жаждут смерти, ведь это единственный способ избавиться от чего-то по-настоящему до конца.
Агент кричит: не важно, как здорово ты выглядишь, твое тело — это всего лишь предмет одежды, который ты носишь, чтобы получить Большой Приз.
Твоя рука должна суметь удержать Нобелевскую Премию.
Твои губы нужны лишь для того, чтобы ты мог посылать воздушные поцелуи аудитории своих ток-шоу.
И поэтому ты должен отлично выглядеть.
Где-то возле сто пятнадцатого этажа тебя распирает смех. Ты все равно собираешься от него избавиться. От своего тела. Ты уже от него избавляешься. Время быть уверенным во всем.
Поэтому, когда агент приносит тебе анаболические стероиды, ты говоришь да. Ты говоришь да сеансам загорания спина-к-спине. Электролиз? Да. Протезирование зубов? Да. Абразивное удаление дефектов кожи? Да. Химическое отшелушивание? Да. По словам агента, чтобы стать знаменитым, нужно все время отвечать да.
Пока машина едет из аэропорта, агент показывает мне свое лекарство от рака. Оно называется ХимиоСолв. Оно должно рассасывать опухоль, говорит он и открывает свой дипломат, чтобы достать коричневую аптечную бутылочку с темными капсулами внутри.
Мы перепрыгнем немного назад во времени, от того момента, когда я познакомился с лестничным тренажером, к моменту, когда я впервые лицом к лицу встретился с агентом, в ту ночь, когда он встретил меня в аэропорту Нью-Йорка. Это было до того, как он сказал мне, что я еще слишком толстый, чтобы быть знаменитым. До того, как я стал изделием, запущенным в производство. Когда мой самолет приземлился в Нью-Йорке, снаружи было темно. Ничего особенно захватывающего. Ночь с такой же луной, какая была у нас дома, а агент — обычный человек, стоящий у трапа в очках и с каштановыми волосами с косым пробором.