В зеркале заднего вида появился голубой пикап «шеви». На участке дороги, где обгон был разрешен, я сбавил скорость. Водитель пикапа повторил мои действия. Ага! Я нажал на газ и «шеви» помчался следом за мной. Ясно.
С боковой дороги на шоссе вырулил бордовый «форд седан» с бежевым виниловым верхом и занял позицию впереди меня. Я достал «кольт-питон» и положил рядом с собой на сиденье.
Все три машины вереницей проследовали по опоясывающей холм дороге и съехали в низину. С обеих сторон шоссе обступал молодой лес — деревьям лет пятьдесят, не больше. Сейчас, зимой, они щетинились голыми ветками, сквозь которые в уже наступающих сумерках просвечивали грязно-белые заплаты снега. Дорога уходила влево и устремлялась вверх на следующий холм. Если посмотреть на нее сверху, она напомнила бы букву "S", вписанную между двух холмов-близнецов. На этом участке дороги, кроме наших трех, других машин не наблюдалось.
Перед самой вершиной следующего холма дорога круто уходила вправо. За изгибом поворота на встречной полосе замер зеленый фургон «форд». Крышка капота была поднята, внутри, согнувшись, копался водитель в красной куртке из плотной шотландки. Седан впереди меня затормозил и остановился бок о бок с заглохшим фургоном. Мне тоже пришлось остановиться. Позади меня взвизгнули тормоза: водитель пикапа повернул машину, поставив ее так, что практически полностью перекрыл обе полосы.
Короткий декабрьский день был на исходе. Свет фар, бьющих в разных направлениях, пробивал сгущающиеся сумерки. На мрачный лес и пустынную дорогу ложились жутковатые, фантастические перехлесты лучей.
Обладатель красной куртки оставил в покое капот и двинулся в мою сторону: в свете фар своей машины я увидел, что он в лыжной маске. Такая же маска была и на толстяке из пикапа, и еще двоих, вылезших из седана. У всех в руках — бейсбольные биты, только водитель фургона держал что-то вроде топорища.
Прижимая к бедру «питон», я выбрался из машины. Люди с битами надвигались молча. Я ждал. Из лесу тоже не доносилось ни звука. Ни щебета птиц, ни шелеста листвы, которую теребит ветер. Только приглушенный гул моторов и удары сердца в груди.
Я обошел машину и встал между ней и обочиной дороги. Трое в масках, рассыпавшись веером, двинулись на меня. Четвертый — сзади — оставался стоять там, где стоял: он держал биту на правом плече, крепко сжимая обеими руками. Я заметил, что держал он ее на дюйм выше, чем положено.
— Ну что, парень, тебя ведь по-хорошему предупреждали, что ты здесь — заноза в заднице. До тебя, видать, не дошло. Сейчас будем предупреждать по-плохому, — пообещал обладатель красной куртки.