Не успела мадам Сорель, а именно так отрекомендовала ее Мегги, вставить слово, как полковник, поспешно сославшись на то, что его ждет маршал, ретировался.
Глядя на его быстро исчезающую в толпе несгибаемую спину, Мегги не удержалась от вопроса:
— Элен, скажи на милость, что ты с ним сделала, что он несется от нас во весь опор?
Мадам Сорель повела плечом, являя глазу обольстительные окружности.
— Да так, ничего. Мы несколько раз встречались по разным поводам. Он всегда смотрит на меня так, будто я — сам Бонапарт, а потом уходит. Кто знает, что у него на уме? Да и вообще, Ференбах ненавидит все французское.
Хитро прищурившись, Мегги спросила:
— Но ведь он мужчина ничего себе, так?
— Он не мужчина, он пруссак, — отрезала Элен. После дежурного обмена репликами подруги расстались, заговорщически улыбнувшись друг другу.
Рейф заметил, с какой жадностью наблюдают за передвижениями Элен мужчины в зале. Когда она отошла достаточно, чтобы не услышать его слов, он спросил.
— Что это за история? И вообще, ты что-нибудь понимаешь?
— Трудно сказать, — задумчиво протянула Мегги, — хотя кое-какие догадки имеются. — Запнувшись на мгновение, она быстро сверкнула глазами и бросив «Подожди, я сейчас вернусь», скрылась в направлении дамской комнаты.
Провожая Мегги взглядом и невольно сравнивая ее с мадам Сорель, Рейф не мог не удивиться тому, отчего следом за его партнершей не устремилась целая толпа мужчин.
Приятные размышления были прерваны появлением Оливера Нортвуда.
— Привет, Кэндовер! А ты быстро работаешь, как я погляжу. Всего три дня в Париже, а уже сумел окрутить графиню. — Рейф заметил контраст между веселостью тона Оливера и злобным выражением его лица. — Наверное, графиня не из тех, кто долго ломается перед кавалером с деньгами.
— По всей видимости, ты с этой дамой не знаком, — ответил Рейф с холодной надменностью.
— После того как ты назвал ее имя, я навел кое-какие справки. Никто не мог сказать мне ничего вразумительного Известно лишь то, что она вдова, причем вполне респектабельная и привыкшая жить на широкую ногу. — И, многозначительно подмигнув, добавил:
— Она преуспела, заставляя других расплачиваться за свои удовольствия.
С огромной радостью Рейф заехал бы Норвуду по физиономии, но вместо этого спросил:
— И что еще ты о ней узнал?
— Говорят, она стоит того, что за нее платят, и даже больше. Однако об этом ты должен знать лучше меня, не так ли?
Развязность бывшего однокашника раздражала Рейфа сверх всякой меры. Но в словах его был резон. В конце концов, Мегги была шпионкой, а как еще можно заставить мужчину проболтаться, если не делить с ним подушку? Кроме того, надо было себя содержать, и едва ли британское правительство много платило ей, чтобы так хорошо жить. И дом, и гардероб требовали уйму денег. Ведя жизнь, как и многие красивые женщины высокого полета, привыкшие получать драгоценности в обмен на ласки, она преследовала и другие, более благовидные цели. Кто же осудит ее за этот самый простой и удобный путь?