Странно, насколько легко он поверил в то, что Мегги — шлюха. По крайней мере гораздо естественнее было видеть в ней дорогую проститутку, чем предательницу.
Сидя за туалетным столиком, Мегги слегка припудривала лицо, и вдруг за спиной услышала французскую речь с сильно выраженным английским акцентом.
— Ну как вам Кэндовер? Он щедр? Мегги изумленно обернулась к женщине, прихорашивающейся за столиком позади нее.
— Простите, что вы сказали? — спросила она как можно спокойнее.
— Это я должна просить у вас прощения за такую смелость, — в замешательстве ответила девушка, — но мне показалось… Со стороны кажется, что вы с Кэндовером ведете себя так, будто…
Молодая женщина зарделась и взмахнула рукой. Только сейчас она поняла, насколько бестактным был ее вопрос.
На смену удивлению пришло болезненное любопытство, граничащее с раздражением.
— Из вашего замечания я поняла, — едко заметила Мегги, — что вы близко знакомы с герцогом, не так ли?
Девушка кивнула. Ей, должно быть, лет двадцать пять, не такая уж девочка, но непосредственный взгляд и манеры молодили ее.
— Меня зовут Синди Нортвуд, — представилась непрошеная собеседница, — Рейф был… очень добр ко мне раньше, в самом начале нашего брака, когда я особенно нуждалась в участии.
— А теперь, надо полагать, вы счастливы в супружестве и получаете все причитающееся вам участие от мужа?
— Нет, — ответила Синди, и ореховые глаза ее потемнели, — сейчас мой брак для меня ничто, и все, что мне нужно, я получаю в другом месте.
Мегги сочувственно вздохнула. Вот они — розы и шипы ее дара располагать к себе людей. Не в первый раз с ней делились самым сокровенным практически незнакомые люди в надежде получить добрый совет или хотя бы сочувствие.
Такой талант — находка для шпиона, но стоит задаться вопросом: хочет ли она выслушивать откровения о герцоге Кэндовере из уст его бывшей любовницы? Тем не менее Мегги, решив, что так будет удобнее обеим, представилась:
— Меня зовут Магда. Я графиня Янош, хотя, наверное, вы уже в курсе.
— Конечно. Вас тут, кажется, всякий знает. Я восхищена вами. Вы с Рейфом просто блестящая пара. И он, кажется, увлечен вами всерьез, не то что другими женщинами.
Ну разве можно обижаться на столь искреннее выражение восхищения? И все же Мегги предпочла заметить:
— Вы понимаете, насколько двусмысленна ваша реплика?
Синди снова вспыхнула.
— Ах, мой противный язык! Мама моя умерла, когда я была еще маленькой, а отец учил меня выражать мысли вовсе не так, как подобает женщине. И… и моему другу майору Бреверу тоже нравится моя манера разговаривать. Он говорит, что я не навожу тень на плетень, подобно другим женщинам. Честное слово, я не хотела вас оскорбить, — прижав руку к груди, добавила Синди.