— Вовсе нет, я собираюсь апеллировать к твоему чувству справедливости, ахиллесовой пяте всех британцев.
Мегги удивленно замолчала, но уже через мгновение закатилась от смеха.
— Рейф, ты понапрасну растрачиваешь свои таланты! Тебя, а не Кэстлри надо было послать на переговоры! У вашей милости просто дар убеждать оппонента!
— Мы не оппоненты, — уточнил он, — мы — партнеры.
— Должна признаться, что об этом не забыла, — ответила Мегги и, помолчав, добавила:
— Честно говоря, я не думаю, что Ференбах — тот, кто нам нужен. Он не из тех, кто действует исподволь. Такую тактику полковник счел бы позорной. Он может подойти к Талейрану и выстрелить ему в лицо, но вряд ли унизится до того, чтобы вступать с кем-то в заговор. Пусть полковник и напоминает подраненного рассерженного медведя, он не тот, кого мы ищем.
— Расскажи мне о мадам Сорель.
— Элен — вдова. У нее две дочери. Ее муж, французский офицер, погиб под Ваграмом[12]. Он оставил ей некоторую сумму, так что она может позволить себе кое-что и как вдову героя ее принимают в лучших парижских домах. Мы дружим несколько лет, и я ей вполне доверяю.
— Как ты думаешь, почему Ференбах столь живо отреагировал на ее появление?
— Думаю, причина очень проста и не имеет отношения к политике.
Рейф предпочел обойтись без комментариев.
— Если ты права насчет Ференбаха, значит, под подозрением один из французов.
— Если я права, — с горечью повторила Мегги, — но ведь никто не застрахован от ошибок.
Темнота часто побуждает к интимности, невозможной при свете дня. Повинуясь внезапному порыву, Рейф перегнулся к Мегги и взял ее руки в свои. Они были холодны как лед. Он не знал и не хотел знать, какие воспоминания так изменили ее голос. Одно было ясно: эта маленькая женщина взвалила на свои хрупкие плечи непосильную ношу.
Она сжала его руку, и пальцы ее постепенно потеплели. Впервые за то время, пока они были вместе в Париже, Рейф почувствовал, как рушится стена отчуждения. Наверное, в такую минуту лучше промолчать.
Когда карета подъехала к дому номер 17 на бульваре Капуцинов, Мегги отпустила его руку, чтобы поплотнее закутаться в шаль. Рейф помог ей выйти из экипажа. Усмехнувшись, Мегги спросила:
— Так ты видишь себя меховой муфтой?
— Да, чем-то вроде этого, — улыбнулся в ответ Рейф. — Бессмысленным украшением, служащим только в декоративных целях.
С этими словами он отвернулся и отпустил экипаж. Мегги взглянула на него исподлобья, когда он пошел к дому следом за ней. Поймав ее взгляд, Рейф сказал:
— Поскольку мы должны выдержать роль до конца, я не могу проститься с тобой у порога и уйти, это было бы странно. Я пережду у тебя некоторое время и вернусь в отель. Он недалеко отсюда, и я вполне могу дойти пешком.