Хью Морган по-прежнему находился в голубой комнате, рядом со своим спящим подопечным. Майор спал, лежа на животе, и дыхание у неге было спокойным и ровным.
— Все в порядке? — шепотом спросила Джослин. Слуга встал со стула и подошел к двери.
— Спит как дитя, миледи.
— Прекрасно. А как ваш брат? Он хорошо устроился?
— Очень хорошо. Замечательно… Он совсем ободрился. Спасибо, что вы о нем справились. — Морган смущенно улыбнулся. — Вы были правы насчет служанок, миледи. Они все хлопочут вокруг Риса, и это ему полезно.
Джослин улыбнулась. Она искренне порадовалась за Хью Моргана и его брата.
Поужинав в одиночестве, Джослин отправилась спать, но ее по-прежнему одолевали тревожные мысли. Она старалась смириться со своим неожиданным замужеством. В конце концов, через сто лет они оба умрут… так что все это не имеет никакого значения. Тем не менее она несколько часов ворочалась в постели, прежде чем забылась в беспокойном сне.
Ее разбудил настойчивый стук в дверь. Исида, лежавшая, как всегда, у нее в ногах, насторожилась и подняла голову. В следующую секунду дверь отворилась, и в спальню вошла Мари.
— Хью Морган попросил меня разбудить вас, — сказала служанка. — Майору очень… не по себе, миледи, и Морган тревожится.
— Сейчас приду. — Джослин встала с постели и надела капот. Сунув ноги в тапочки, она вышла в коридор, где дожидался Морган с подсвечником в руке. — Доктор Кинлок оставил свой адрес?
— Да, миледи. Он сказал, чтобы его вызвали, если понадобится.
Джослин перетянула капот поясом и поспешила следом за Морганом в голубую спальню. Слуга держал над головой подсвечник — был самый темный час ночи.
Миновав галерею, Джослин вошла в комнату. Она надеялась, что им все-таки не придется беспокоить доктора Кинлока. Майор теперь лежал на спине, и казалось, что он вздрагивает под одеялом. Джослин присмотрелась и ахнула в изумлении: ноги Дэвида шевелились! Кинлок оказался прав: он не был парализован.
Джослин подошла к кровати и, склонившись над майором, приложила ладонь к его лбу. Она решила: если у него жар, она немедленно пошлет за доктором. Однако ей показалось, что жара не было.
Дэвид немного успокоился и пробормотал по-французски:
— Жаннет… это ты, милая?
Она выпрямилась и отчетливо проговорила:
— Нет, это Джослин. Порядочная англичанка, а не одна из ваших французских или бельгийских девиц.
Он приоткрыл глаза и, похоже, немного смутился.
— А почему вы решили, что Жаннет — это не моя лошадь?
— Вы стали бы называть лошадь «милая»?
— Солдат и его лошадь… на войне они становятся очень близки, — ответил майор, и глаза его лукаво блеснули. Джослин невольно рассмеялась: