Какая же, интересно, у него семья, подумала Кэтрин, вспомнив о том, что Майкл едва сдерживался от резкости, когда заходила речь об его именитых родственниках. Но представить Майкла падшим ангелом — красивым и опасным — было совсем нетрудно.
— А какие они, ваши друзья?
Майкл слегка улыбнулся:
— Представьте себе огромную длинную стену, загородившую дорогу в обоих направлениях, насколько хватает глаз. Николас, приблизившись к ней, пожмет плечами и вернется обратно. Раф разыщет того, кому стена принадлежит, и добьется разрешения преодолеть ее и продолжить путь. А Люсьен пойдет на хитрость — либо пророет подземный ход, либо каким-то образом обойдет стену так, чтобы его не увидели.
— А вы?
Он мрачно улыбнулся:
— Я буду, как обезумевший весной баран, биться о стену головой, пока она не обрушится.
— Для солдата отличное качество, — засмеялась Кэтрин.
— Кстати, это мое третье возвращение в армию. Служить я начал, когда мне исполнился двадцать один год. Но обстановка в армии была настолько удручающей, что через пару лет я уволился.
Кэтрин прикинула в уме, сколько всего лет он прослужил в армии.
— Вы, наверное, вернулись после прихода Веллингтона на Пиренейский полуостров?
Он кивнул:
— Меня радовало, что появились наконец успехи в борьбе против Наполеона. — Лицо его стало непроницаемым. — Кроме того… были и другие причины, — произнес он.
— Значит, вторично вы уволились из армии после отречения императора, а теперь снова вернулись? — Кэтрин склонила голову набок. — Почему мужчинам так нравится воевать?
Он озадаченно посмотрел на нее:
— Вы должны это знать, раз провели всю жизнь среди военных.
— Но я, право, не знаю.
— Служить в армии или на флоте для джентльмена очень почетно, особенно для младшего сына в семье, такого, как я, которому надо как-то выпутаться из неприятной истории, — сухо произнес Майкл.
— Допустим. Но ведь многие мужчины с удовольствием идут воевать, а что может быть страшнее войны.
Кэтрин вспомнила, как была сестрой милосердия, и поежилась.
— Половина солдат, я это хорошо знаю, мечтают прославиться в кровавых битвах.
Майкл задумчиво тянул бренди.
— — Война — это настоящий кошмар, — сказал он. — Но именно на войне со всей остротой ощущаешь жизнь. И в то же время бежишь от нее. К этому состоянию привыкаешь, как к наркотику.
— Значит, война для вас наркотик?
— Нет, но такая опасность существовала. Это одна из причин, по которой я уволился из армии. — Он вдруг изменился в лице. — Я, возможно, утомил вас своими рассказами.
— Вовсе нет. От вас я узнала о войне больше, чем за все годы, прожитые среди военных. — Кэтрин вздохнула. — Теперь я поняла, почему мужчины, рискуя жизнью, рвутся на войну.