— Надеюсь, этот танец вы подарите мне, миледи?
— Да, милорд, — ответила она с улыбкой, присев в изящном реверансе.
Лишь когда зазвучала музыка, Майкл понял, что это вальс. Прежде он не приглашал ее на этот слишком уж интимный танец. Но сегодня был даже рад, что так получилось. Вряд ли им еще когда-нибудь придется танцевать.
Кэтрин прильнула к нему, прикрыла глаза, и они закружились в вальсе. Кэтрин двигалась с такой легкостью, будто и впрямь была ангелом. Но, прижимая ее к себе, Майкл чувствовал, что Кэтрин не небесное, а вполне земное создание.
Он видел прилипшие к вискам темные завитки ее волос. Ему захотелось поцеловать пульсирующую на ее красивой шее жилку. А до чего кокетливо выглядывала из-под прически мочка ее маленького ушка! Ему никогда не забыть ее грудь на редкость красивой формы.
Больше всего ему сейчас хотелось сжать ее в объятиях и унести в сказочную страну за радугой, где они могли остаться одни и забыть о войне и о чести. Но у Майкла было всего лишь несколько коротких мгновений, которые стремительно ускользали, как песок между пальцами.
Музыка кончилась слишком скоро. Майкл отпустил Кэтрин. Лицо ее было бесстрастным, только длинные ресницы взметнулись вверх.
— Вам пора? — глухо спросила она.
— Боюсь, что да.
Он отвел глаза, чтобы не выдать своих чувств. Сидевший у противоположной стены Веллингтон поймал его взгляд и кивнул ему.
— Герцог хочет со мной поговорить, — сказал Майкл. — К тому времени, когда вы вернетесь домой, меня уже не будет в городе.
У нее перехватило дыхание.
— Пожалуйста, берегите себя.
— Не беспокойтесь, я осторожен, даже слишком.
Кэтрин попыталась улыбнуться.
— Кто знает? Может быть, это ложная тревога и на следующей неделе все вернутся на свои квартиры?
— Возможно, — ответил Майкл и, помолчав, добавил: — Но если Фортуна от меня отвернется, я хотел бы попросить вас об одном одолжении. В моей комнате, в верхнем ящике комода, лежат письма моим самым близким друзьям. Пожалуйста, отправьте их вместо меня.
Она прикусила губу. В глазах ее блеснули слезы.
— Если… если случится самое худшее, сообщить вашей семье?
— Не стоит. Ведь есть списки убитых.
Майкл взял ее руку и поцеловал пальцы в перчатке.
— До свидания, Кэтрин. Да хранит Господь вас и вашу семью.
— Идите с Богом, — произнесла она по-испански, медленно высвобождая руку.
С трудом оторвав от нее глаза, он повернулся и пересек зал. Мысль о том, что она о нем беспокоится, согревала Майкла. И его нисколько не огорчило то, что она беспокоится также о Чарльзе, Кеннете и остальных мужчинах. Именно эта способность делала Кэтрин неповторимой.