До встречи противников мало что можно было предпринять, поэтому де Вер решил заняться осмотром деревни и окрестностей – знание обстановки никогда не помешает. Он остановился у церкви, построенной на холме в дальнем конце поселения, и нашел там священника, ухаживающего за несколькими больными прихожанами, которым Уорфилд разрешил остаться – в лесу их ждала неминуемая смерть.
Остановившись у часовни, чтобы помолиться, Алан взобрался на колокольню. Де Вер находился почти на одном уровне с крепостной стеной замка. Освещенная лучами заходящего солнца, картина являла собой идиллию. На башне ветер развевал знамена Ги с изображенным на них кабаном, а в деревне – знамена Адриана с серебряным соколом.
Может, это только игра воображения, но Алану казалось: напряжение буквально повисло над замком. Похоже на шахматы, когда белый и черный король противостоят друг другу, а где-то находится плененная королева. Мужчина не сомневался, что Мериэль жива – она слишком ценная узница, чтобы ее убили. Известно ли ей, что муж и брат здесь, под стенами проклятого гнезда, и готовы бороться за нее до последнего вздоха? Нет, наверное, ее заперли где-нибудь в темнице, и она ничего не знает.
Во время службы у лорда Теобальда де Веру приходилось бывать в схватках и осадах, даже довелось участвовать в настоящих боях, но никогда прежде исход сражения не казался таким жизненно важным. Он мог бы предложить сразиться с владельцем Честена один на один, но знал, что Бургонь – цель Уорфилда. Ни Алан, ни Мериэль не были главными жертвами в старой кровной вражде, хотя эта вражда могла унести их жизни.
Де Вер не будет очень переживать, если оба графа погибнут. На заходе солнца Алан поклялся, что сделает все возможное для спасения Мериэль не только от Бургоня, но и от человека, заставившего ее выйти за себя замуж.
«Давай приляжем и отдохнем в объятиях друг друга», – предложил Адриан, и она согласилась, чувствуя себя умиротворенной и спокойной.
Когда девушка проснулась, вместе с ней проснулась и страсть. «В моем сердце живет любовь, – прошептала она. – Я принадлежу возлюбленному моему, а он принадлежит мне». Они страстно и нежно занялись любовью, а утром молились вместе, держа друг друга за руки, как невинные дети.
Наконец Мериэль очнулась. Ее больше не пугали такие сновидения. Появилась привычка – они приходили к ней каждую ночь после того, как ее привезли в Честен. А теперь она видела сны не только ночью, но и днем.
Взглянув на отверстие под потолком, Мериэль решила, что уже утро. Еду принесут позже, поэтому она решила заняться привычным делом. Спела гимн бенедиктинок, сделала несколько упражнений, чтобы размять мускулы. В таком тесном помещении особо не развернешься, однако де Вер и тому была рада.