Ресницы Мериэль взметнулись вверх.
– Бог иногда ведет нас странными и таинственными путями, – с улыбкой ответила она. – Когда я страдала и мучилась перед постригом в монахини, то молилась Деве Марии, и она послала мне видение: передо мной лежали две дороги. Одна, чистая и светлая, вела к монастырю, а другая, темная, таинственная и довольно страшная – неизвестно куда. Но чистую и светлую дорогу преградил ангел с горящим мечом. У него были серебристые волосы, и такого прекрасного, но, в то же время, опасного существа мне не доводилось видеть, – улыбнувшись, Мериэль ласково провела рукой по волосам мужа. – Он, между прочим, как две капли воды походил на тебя, дорогой. Думаю, нам предопределено быть вместе. И опять же, я не понимала этого до тех пор, пока ты не дал мне право выбора.
Адриан расплел роскошные волосы жены и прядями разложил по плечам и груди.
– Почему ты солгала, когда я впервые встретил тебя?
– Теперь это кажется смешным и глупым, но тогда я боялась, что ты можешь причинить зло Эвонли и его обитателям. Я слышала много плохого о графе Шропширском, а ты показался очень опасным.
– Ричард предполагал подобное. Наверное, мне надо было немного мягче вести себя, – лицо Уорфилда стало серьезным. – Когда мы только поженились, я был на седьмом небе от счастья, хотя мою радость омрачала мысль, что произойдет, если ты вспомнишь прошлое. И только сейчас я ничего не опасаюсь и считаю, что мы наконец по-настоящему женаты.
– Прости меня, любимый, – прошептала Мериэль, – за потерянное время и горе, которое причинила тебе.
Уорфилд вытянулся рядом, подперев голову рукой.
– Тебе не за что винить себя. Последние несколько недель были настолько ужасными, что мне казалось, будто я выстрадал все свои грехи, – он поцеловал ее ладонь, затем покрыл поцелуями тонкое запястье.
Пальцы Мериэль затрепетали от удовольствия.
– А я думаю, если бы ты стал монахом, весь мир надел бы вдовье покрывало.
– Аббат Вильям оказался прав, – согласился Адриан. – У меня нет настоящего призвания, потому что за твою любовь я отдал бы все на свете и считаю, что это самая божественная награда, которая только возможна, – наклонившись, он поцеловал ее начинающий округляться живот. – Ты такая хрупкая! Трудно поверить, что у тебя там ребенок.
Мериэль улыбнулась.
– Ты поверишь в это через некоторое время.
Рассмеявшись, Адриан вновь обнял жену, и они вновь занялись любовью. На этот раз молодые люди действовали медленнее и нежнее.
«Я принадлежу своему возлюбленному, и он принадлежит мне».