Какая-то девочка остановилась около Гурьки, рассматривая надпись на ленточке бескозырки. Гурька спросил:
– Прочитала? Что написано?
– Салага, – спокойно сказала девочка и по
шла дальше.
Гурька чуть не подпрыгнул от обиды. Далось же называть юнгов салагами? И кто называет? Девчонка! Да как она смеет оскорблять надпись «Школа юнгов»! Все девочки его родного города загляделись бы на эту надпись. Драться с девчонками здесь, конечно, нельзя. А жаль. Гурька показал бы ей салагу.
Расстроенный, он пошел к Мите, который стоял уже у другой картины. Хорошо, что за музыкой и шумом танцев никто не слышал обидного слова этой сероглазой с косичками. Гурька решил не рассказывать Мите о девочке и молча проглотил обиду.
Каково же было удивление Гурьки, когда его место в зале оказалось рядом с местом девочки-задиры. Она сидела слева от него и разговаривала с подругой, словно ничего не случилось, и она никогда его не видела.
Начался концерт. На сцене хор пел песню про скалистые горы, полуостров Рыбачий и моряка, который тяжелой матросской походкой идет на врага. А соседки не переставали шептаться и мешали слушать. Теперь у него есть повод хоть отчасти расплатиться с обидчицей. Скосив глаза в сторону, он сжал кулак и ткнул девочку в бок, прошептав сквозь зубы:
– Тише, сороки!
Девочка не вскрикнула, чего, откровенно говоря, Гурька ждал от нее, и даже не повернулась к нему, а так больно ущипнула его, что Гурька сам чуть не закричал.
Связываться с этой задирой невозможно. Сидевший сзади офицер обратил внимание на их возню:
– Не балуйтесь.
Гурька притих. Порой он забывал о соседке, хотел устроиться поудобнее в кресле, опереться на подлокотники, но только собирался это сделать, как девочка тут же выставляла свои острые локотки, и Гурьке приходилось выпрямляться или облокачиваться на спинку стоящего впереди кресла. Она следила за ним и дразнила его.
«Ну, подожди… – думал Гурька. – Кончится концерт – поймаю тебя на улице, я тебе припомню!»
Но увидеть девочку после концерта не удалось. Исчезла, точно растаяла.
Во второй раз он встретился с ней совершенно случайно, когда боцман Язьков послал его с пакетом в канцелярию учебного отряда.
Девочка шла ему навстречу, а он не замечал ее, засмотревшись, как рота матросов занимается строевой подготовкой. Девочка задела его за руку и сказала:
– Извините.
Гурька узнал задиру и от неожиданности растерялся. А она стояла рядом, улыбалась и смотрела на него совсем приветливо.
– Пожалуйста, – сказал Гурька, не зная,
что еще сказать, потому что девочка стояла и не уходила, глядя на него озорными светлыми глазами. На ней было черное пальто с беличьим воротничком и зеленая вязаная шапочка.