К счастью для этого молодого человека, его министерство связало его карьеру именно с этим городом, который так пленил его. В сентябре 1960 года он снова приехал в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблей - уже как полноправный член делегации, которую возглавлял Никита Хрущев. Делегация прибыла в нй на борту небольшого лайнера "Балтика", вместе с Хрущевым на борту были партийные лидеры Венгрии, Румынии и Болгарии. Десять дней Шевченко жил в такой обстановке и общался с руководителями коммунистического мира. Хрущев, "простой человек, почти лысый, с маленькими поросячьими глазками и несколькими крупными бородавками на круглом, типично русском лице", был тогда в несомненном зените власти. Он произвел на Шевченко впечатление своей безграничной, неукротимой энергией. Особенно это впечатление усилилось во время шторма, когда пассажиры и чуть ли не половина команда слегли от качки, а Хрущев как ни в чем не бывало ел, пил и посмеивался над слабаками. Шевченко много видел этого великого мира сего. Его часто видели читающим, но западную литературу он читал редко, а учить иностранный язык не имел намерения. "Мне бы русский как следует выучить", признавался он.
Шевченко часто видел этого великого человека. Хрущев много переписывал и правил свою речь перед Генеральной Ассамблеей, где собирался выдвинуть идею всеобщего и полного разоружения. Раз молодой эксперт осторожно заметил, что эта идея не заменяет практических дискуссий между Востоком и Западом. Хрущев на это ответил, что по советской расстановке вещей пропаганда и реальные переговоры не противоречат друг другу, а дополняют.
1 октября Шевченко и остальная советская делегация окаменели и стушевались на заседани Генеральной Ассамблеи ООН, когда Хрущев стал показывать себя в самом негативном виде перед всемирным форумом. Это был тот широко известный случай, когда Хрущева так занесло в атаке на испанского диктатора генерала Франко, что его был вынужден осадить председательствовавший на ассамблее ирландец Фредерик Боланд за выпад против главы государства - члена ООН. Но это было лишь легкой увертюрой к последовавшей затем сцене, которая разразилась, когда на трибуну поднялся для ответа испанский министр иностранных дел Фернандо Кастиэлья. Вначале Хрущев в знак протеста стал стучать кулаками по столу, а потом в нем и вовсе прорвался скверный актер и необузданный крестьянин: он снял ботинок и стал колотить им по столу, чтобы заставить говорящего замолчать. И далее, когда Кастиэлья возвращался на свое место и проходил мимо стола советской делегации, Хрущев прямо-таки бросился на него, развахивая кулаками, так что охрана в зале бросилась защитить хрупкого испанца. Хрущев долго не мог успокоиться. Остальная делегация была ошарашена. Громыко побелел от гнева. Хотя Шевченко тогда и не понимал этого, он присутствовал при том, как Хрущев забивает своим ботинком первый гвоздь в свой политический гроб.