Когда Роджер вошел в комнату, служанка сделала реверанс и продолжала причесывать хозяйку. Барбара поворачивала голову из стороны в сторону так, что бриллиантовые подвески раскачивались и ярко поблескивали. При появлении мужа на ее лице отразились скука и вежливо скрытое презрение. Роджер глядел на нее в некотором замешательстве, а Барбара решила не обращать на него больше никакого внимания, хотя знала, что он собирается поговорить с ней и, возможно, ему нужна ее помощь.
— Мадам, — начал он наконец после того, как несколько раз нервно сглотнул, — я считаю для себя невозможным принять участие в ужине.
— Глупости, Роджер! Прибудет его величество. Как же без вас?
Ей удалось, наконец, выбрать подходящие серьги, и теперь она занялась подбором черных мушек — сердечек, звездочек и полумесяцев, — чтобы наклеить их на лицо. Одну — у правого глаза, другую — слева от губ, третью Барбара наклеила на левый висок. Она даже не взглянула на Роджера после кратковременного приветствия.
— Полагаю, его величество правильно воспримет мое отсутствие.
Барбара закатила глаза и издала красноречивый тяжкий вздох.
— Господи Боже мой, вы снова начинаете?
— Нет, отнюдь. Доброго вечера, мадам, — и Роджер откланялся.
Он повернулся и пошел к дверям. Барбара нервно постукивала ногтями по столику, и в ее глазах плясали злые огоньки. Она резко отодвинулась от камеристки, вскочила и сама воткнула последнюю шпильку в прическу.
— Роджер! Я хочу поговорить с вами!
Не выпуская ручку двери, он повернулся и взглянул на нее:
— Слушаю, мадам.
— Убирайся отсюда, Уортон, — она махнула рукой, прогоняя камеристку, но начала говорить прежде, чем та успела выйти из спальни. — Считаю, что вы должны остаться сегодня, Роджер. Если не останетесь, его величество сочтет это чертовски подозрительным.
— Не согласен, мадам. Думаю, его величеству покажется более подозрительным, что мужчина на глазах половины королевского двора соглашается потворствовать распутству своей жены.
— Любовница короля — не распутница, Роджер! — Барбара рассмеялась неприятным злым смехом. Ее глаза неожиданно сузились, взгляд стал жестким. — Сколько раз вам это повторять! — возмутилась она, повысив голос. Потом вдруг смягчилась и промурлыкала язвительно: — Или, может быть, вы не заметили, что теперь ко мне относятся с вдвое большим уважением чем раньше, когда я была просто женой обыкновенного достопочтенного джентльмена? — В последние слова она вложила все свое презрение к нему и к тому незначительному социальному положению, которое давало ей супружество.